Это было в Ленинграде - стр. 46
Может быть, потому, что она была самым близким и самым понятным мне человеком, я верил, что она расскажет мне то, чего я не знал, и покажет то, чего без нее я не мог бы увидеть.
И она уже казалась мне неотделимой от города.
Мне хотелось поскорее увидеть Ирину Вахрушеву. Я не любил ее раньше, потому что не любил людей, которые слишком много и слишком громко смеются. Мне была не понятна любовь Лиды к этой девушке. Я старался возможно реже встречаться с Ириной. Мне было известно, что она вышла замуж и ждет ребенка, но мужа ее я никогда не видел. Сейчас я знал, что Ирина единственная, кто может помочь мне отыскать Лиду, и все же где-то в глубине души мне была неприятна встреча с ней – такие люди, как Ирина, редко меняются. Я боялся снова услышать ее резкий смех и жаргонные словечки. Я думал обо всем этом, идя к Вороновой.
Я пришел к Вороновой под вечер. Двери открыла мне сама Ирина Вахрушева, но было темно, и я не разглядел ее.
– Давайте руку, Саша, здесь темно, – сказала она. У нее был хриплый, простуженный голос.
Она провела меня по коридору и открыла дверь в комнату.
Теперь мы стояли друг против друга. На ней была ватная стеганая куртка, валенки и шапка-ушанка.
– Здравствуйте, Саша! – Ирина протянула мне руку.
Она смотрела на меня в упор, не произнося ни слова. Я видел только ее глаза. У нее всегда были большие глаза, сейчас же они стали какими-то неестественно огромными, занимая почти половину ее маленького лица.
Она смотрела на меня не мигая, не произнося ни слова. Большой портрет Лиды висел над нами.
– Здравствуйте, Ирина, вот мы и встретились,
– Да, – коротко сказала Ирина своим хриплым голосом. – Но где сейчас Лида, я не знаю.
Я почувствовал комок в горле.
– Сядьте, – продолжала Ирина, опускаясь на диван. – Мы работали вместе на заводе, она кончила курсы сестер. Потом она уехала в армию… Писем не пишет. Вот и все, что я о ней знаю.
Она говорила спокойно и, мне показалось, жестко.
– Скажите, Ирина, – спросил я, с трудом подыскивая слова, – может быть, вы знаете… какой военкомат?..
Ирина покачала головой.
– Военкомат-то я знаю, да вряд ли вы там что-нибудь узнаете. Все произошло так быстро… У нее ведь мать умерла и ребенок, у Лидуши…
Мне казалось, что голос ее дрогнул, когда она произнесла это имя… Она сняла шапку, и я увидел ее рыжеватые волосы, закрученные на затылке.
– Я знаю, – сказал я. – Она писала. Это было единственное письмо, которое я получил.
– Она не знала, куда писать, – произнесла Ирина и посмотрела на ее портрет.
Несколько минут мы сидели молча.
– Так. Ну, расскажите о себе, Ирина… Как ваша жизнь?