Эта жестокая грация - стр. 32
Все дернулись, и в ее горле встал ком. Ну и где эти демоны, когда ты жаждешь, чтобы тебя порвали на кусочки?!
Однако после этой мысли она мгновенно послала мысленное извинение. «Богиня, я не это хотела сказать. Пожалуйста, дай мне побольше времени».
Алесса взмолилась, уговаривая каменные плиты под ней разверзнуться и поглотить ее, но когда этого не произошло, она улыбнулась и, попросив прощения, оставила группу в покое.
Саида Фарид сидела в одиночестве и строчила в блокноте нечто, похожее на рецепт.
Алесса прочистила горло, не желая напугать девушку внезапным появлением.
– Что пишешь?
Саида покраснела и положила блокнот на колени.
– Это мое хобби. Обожаю анализировать еду и пытаться определить, из каких ингредиентов состоят блюда, чтобы потом приготовить их самой. Я намереваюсь написать об истории кухни Саверио и через еду запечатлеть соответствующие культуры наших предков.
– Амбициозно.
– Все началось со школьного задания; тогда я задумалась о том, что у многих семей есть особые блюда, которые они передают из поколения в поколение, нигде при этом не сохраняя. Мне хочется, что они остались в анналах на случай… – Она осеклась. – Как твое… – Жестом она указала на ухо Алессы.
Финестра, вдруг ощутив себя неуверенно, проверила, прикрывает ли его прическа, и заняла свободный стул.
– Нормально. Правда. Всего лишь царапина.
– Все равно. Наверное, было страшно.
Алесса нечасто сталкивалась с сочувствием, и из-за слов девушки у нее на глаза навернулись слезы. Она улыбнулась еще шире, чтобы не позволить им пролиться.
– Метатели кинжалов не самая серьезная проблема, да?
Смуглое лицо Саиды внезапно побледнело.
– Но ты же работаешь над тем, чтобы… ну, все уладить, верно?
Черт. Она имела в виду скарабео, а не проблему Финестры-убийцы.
– Разумеется! – нарочито бодро воскликнула Алесса. – Я уверена в себе, и у меня все под контролем.
Ой-ей. Последнюю фразу она точно не собиралась произносить вслух. Однако, похоже, успокоила немного Саиду: в кои-то веки привычка Алессы говорить все, что у нее на уме, не привела к плачевным последствиям.
Когда перевалило за полночь, Алесса вернулась в свою комнату, где могла обрести относительный покой. Сон представлялся единственным способом спастись от нервозности и тревожности, что пронизывали ее тело насквозь, однако постель ее скорее отталкивала, чем манила. Она улеглась посередине чудовищно огромной четырехместной кровати, а по сторонам остались акры леденящей пустоты. Никогда еще бессонница не казалась настолько неотвратимой.
И тогда Алесса плюхнулась на диван.