Espressivo - стр. 19
– Я вас слушаю. – Настасья, сложив на столе руки, как школьница, в упор посмотрела на Ирину Вениаминовну.
Та, заранее заготовив фразы, которыми предстояло убеждать Дашину мать не упираться и исполнить желание ребёнка, замялась, понимая, что разговор пойдёт не так, как выстроила его она в своём воображении. Поэтому начало получилось неубедительным. Но постепенно, стараясь найти верные слова и акценты, Ирина Вениаминовна увлеклась, заговорила бойко, эмоционально:
– Ваша девочка… она сама нашла школу… Теперь она сидит под дверью… Так нельзя. Нет. Я не о том. Понимаете, у неё слух, память! Она очень, я подчёркиваю, очень чувствительна, музыкальна. Это уже сейчас заметно. Впервые, случайно столкнувшись с инструментом, она открыла для себя высоту звука, нащупала интервалы. У неё очень хорошая голова. Но даже не это главное. Сейчас мало кто из детей верит в сказку. По-настоящему. А она верит! Нельзя её разочаровать. За ту пару недель, которые прошли с нашей первой встречи, Даша сильно изменилась. Так нельзя. Она плачет. Подумайте, пожалуйста, ещё раз.
Настасья вздохнула. И что-то в этом вздохе было такое, от чего Ирина Вениаминовна, буквально вымучив последнее «пожалуйста», замолчала.
– Господи, да не могу я, не могу… – бесцветно, подчеркнуто ровно произнесла Настасья. Потом резко, неожиданно сжала виски и уже с нескрываемой болью, сдавленно, чтобы не услышали дети, почти выкрикнула: – Не мо-гу!
Ирина Вениаминовна вскочила, но Настасья, явно раздосадованная своим срывом, поймала её взгляд и попросила:
– Не уходите!
Ирина Вениаминовна опустилась на свою табуретку.
– Я не хочу, чтобы вы хотя бы допустили, что я Дашуньку не люблю или не хочу её счастья. Видите ли, есть одна вещь, которую моя дочка не могла вам объяснить. Её отец, мой муж – инвалид. Калека. – Она замолчала, словно споткнувшись о произнесённое. Потом продолжила с заметным усилием, заставляя себя говорить: – Даша родилась, когда о болезни ещё никто не догадывался. Знаете, я часто думаю: почему такое произошло с нами? Нестор служил, я не работала. Денег хватало. Трое девочек… Это не очень просто. Даже при достатке. Я не только о деньгах, но и о времени. Две старшие у нас погодки. Анечке четырнадцать, а Вике почти тринадцать. Нестор… редко такой человек кому попадается. Когда не на службе – то с девчонками, то мастерит что-нибудь. И по магазинам ходил, и пелёнки детские стирать не гнушался. Всё шутил: «Ты у меня хрупкая. Будешь за мной, как за каменной стеной». Хрупкая… Вот и стены́ не получилось. Рухнула стена.