Если я король, ты будешь королевой - стр. 3
Итак, имя владельца осталось неизвестным, и, это во-первых, почему Кемп Гамильтон решил выйти на торги за месяц до обозначенной даты, а вторым соображением было то, что, возможно, кто-то ещё, как и Кемп, следит за ситуацией, чтобы выскочить в последний момент и забрать дом себе. Этого Кемп допустить не мог. И потому обозначил себя заранее. Было и ещё одно соображение, почему он поступил именно так – судя по всему, хозяйки дома были бедными, порядочными и больными женщинами. Возможно, продажа дома была их единственным шансом дожить относительно благополучно свою жизнь, и Кемп не собирался отнимать у них этот шанс, выцарапывая лишние деньги. Для него это была мелочь, а для них любой пенни не будет лишним. Но эти мысли Кемп придержал при себе, для своих подчинённых он хотел оставаться крутым бизнесменом, который за каждый цент удавится. Люди любят и уважают сильных. Добрых и мягкосердечных безжалостно давят, как клопов или тараканов. Это Кемп испытал на собственной шкуре.
>3 – в переводе – «защитник человечества»
3
Буквально на следующий день после того, как «Trainment» объявила об участии в торгах, появился ещё один участник, и Экчери очередной раз восхитился умом и прозорливостью шефа. Агентурная машина Экчери заработала с новой силой, бросившись как голодный пёс, по следу конкурента. Информацию о нём получили из Торгового дома от мелкого клерка, хорошо, очень хорошо, даже очень-очень хорошо материально замотивированного выдавать секретную информацию за, попросту говоря, взятку.
След поначалу показался пустышкой, поскольку привёл не к деловому зданию, а к довольно бедному жилищу, хозяином которого оказался местный забулдыга. Позвольте, а где же размещаются сотрудники фирмы, которая участвует в торгах, где надо внести немалый денежный залог? Почему её владелец, ворочающий такими средствами, живёт в лачуге? И, кроме того, слывет пьянчужкой?? Что-то тут было не так.
Хозяин «Horns&hooves»>4, некто Салливан Хоуп, обнаружился в местном пабе, где, как донесла разведка, был завсегдатаем. Разговор с ним вёлся при обильном возлиянии с его стороны и щедром угощении со стороны агента Экчери. Осторожный вопрос о покупке дома в Гемпшире явно вызвал страх у Салливана (назвать его «сэром» язык не поворачивался). Пришлось отступить. Но вскоре язык у него развязался, и агент наслушался такого, что только успевай запоминать.
Две недели Экчери с агентами проверяли дела, о которых проговорился Салливан Хоуп, и выяснили довольно неприглядную картину. «Horns&hooves» занимались подложным участием в торгах и аукционах. В зависимости от заказа, играя на повышение или снижение цены. В принципе, такими делами грешили все, ну, или большинство, крупных фирм, создавая дочерние предприятия, внешне ничем не связанные с основной фирмой. Только вот если такая связь всплывала наружу, это грозило судебным преследованием, аннулированием итогов последних торгов, проверкой предыдущих сделок. Мало какая компания могла пережить такое расследование, чтобы не разориться. Организатор таких махинаций мог надолго загреметь в тюрьму или выплатить огромный штраф, если это ему было, конечно, под силу (во всяком случае, согласно американскому законодательству. «Английское надо будет изучить»,– сделал себе зарубку на память Экчери). Спасало только то, что, как правило, таких «дочек» было несколько, они выстраивались в длинную разветвляющуюся цепочку. И пока длилось расследование, головная фирма успевала замести следы. До босса правосудие не добиралось, довольствуясь двумя-тремя бедолагами типа Салливана Хоупа