Если верить лисам I I - стр. 48

В какой-то момент Йормэ не выдержал.

— Неужели весь его талант, — лис кивнул на картину, перед которой мы остановились. То была сцена охоты: борзые загоняли лисицу. На заснеженном поле отчетливо выделялись поджарые серые тела собак и огненно-рыжая лисья шкура. Пусть жертва еще не была загнана, но скупые красные отметины на белом обещали лисе безрадостную участь, — заключается лишь в нелегкой жизни?

Виконт улыбнулся. Он не выглядел смущенным, сейчас он был на своей территории, и ни один вопрос не смог бы застать его врасплох.

— Не страдания сделали его художником, они лишь отразились в работах. Каждая картина, — он жестом указал на ряд полотен, — это определенный отрезок его жизни, запечатленный в вечности. Это искусство, которое сделало его бессмертным.

— Вы никак завидуете?

— Йормэ!

Лис непонимающе посмотрел на меня.

— Я лишь поддерживаю беседу.

— Постарайся делать это тактичнее, — попросила я, чем вызвала смешок виконта.

Пусть мы подозревали в Герсе Мясника, но он еще ничем наших подозрений не подтвердил.

— Не стоит. — Он благодарно мне улыбнулся. Задетым словами Йормэ виконт не выглядел. — Герцог прав. Мне бы тоже хотелось оставить свой след. Чтобы память обо мне жила если не вечно, то как можно дольше. Желаю создать нечто поистине невероятное, что надолго останется в человеческой памяти.

Йормэ выразительно посмотрел на меня. Мы знали один способ, как виконт мог бы непременно запомниться людям на долгие годы. Даже тем, кто далек от мира искусства… только для этого личность автора кровавых творений должна была стать всем известна.

Виконт не обратил внимания на наши переглядывания, он был полностью поглощен своими мыслями. Вероятно, ему впервые удалось поделиться с кем-то своими чувствами. С кем-то, кто согласился слушать.

Глядя на прекрасное воодушевленное лицо, я даже испытала стыд за то, что интерес мой ко всем этим картинам нельзя было назвать искренним. Виконт рассказывал очень интересно, и история жизни художника была наполнена событиями… по большей части трагическими, но привело меня сюда вовсе не желание узнать побольше о живописи.

Лис даже не пытался быть милым. Виконт был ему неприятен, потому Йормэ по большей части молчал, чтобы не сказать лишнего и чем-нибудь нас не выдать. Хотя взгляды его все равно были слишком красноречивыми. Ловя их на себе, Герс порой сбивался с мысли и поспешно отворачивался.

В какой-то момент он просто решил уделять свое внимание только мне одной, чтобы ничто не нарушало его спокойствия.

Я боялась, что виконт слишком близко к сердцу примет враждебность лиса и попытка завязать знакомство окажется провальной.