Если смерть умрёт - стр. 4

Такое же успокоение он стал узнавать в лицах многих офицеров старших возрастов, да и среди молодых, кто вопреки тому, что именуется здравым смыслом, выбирали военную службу.

Вот и здесь трое лейтенантов сразу распознали в нем своего – погранца, привычного и к дальним заставам, и к малым гарнизонам, и к одиночеству, и к разлуке с семьей…

Он разместился в, выделенной ему под кабинет, комнатенке, будто служил здесь всегда. Просмотрел все донесения и приказал привести первого нарушителя.

2.

– Задержанный Бабченко. Пытался перейти на абхазскую сторону. Скандалил, – доложил ушастенький мальчишечка – пограничник, передавая майору протокол задержания и опуская к ножке стула распотрошенный и прощупанный погранцами рюкзак задержанного.

– Введите.

Вошел «состарившийся молодой человек», как назвал его для себя майор. Худой, очкастый, в штормовке, тренировочных брюках, в растоптанных кедах. Издали он мог показаться молодым – поджарый, подвижный, но вблизи становились видны морщины и седина в неряшливых вихрах. Эдакий поистершийся «физик – лирик» образца шестидесятых.

«Мы, пожалуй, ровесники, – решил про себя майор, – а может он и постарше».

– Присаживайтесь. Так…. доложите, пожалуйста, Иван Алексеевич, что заставляет вас рваться в зону боестолкновений? Вполне ли вы осознаете опасность вашего там присутствия?

Физиколирик Бабченко тоже, по-своему, оценивал майора. Его орденскую планку и университетский значок.

– Вы производите впечатление интеллигентного человека, – сказал он прокуренным голосом.

– Благодарю, если вы хотели меня похвалить. Так, все же?

– В конце концов, – сказал физиколирик, – с точки зрения формальной, я – корреспондент газеты «Зори Кавказа», и вы не имеете права мешать мне работать. Я – профессиональный журналист.

– У вас есть аккредитация военного корреспондента при нашем штабе и, конкретно, нашей воинской части?

– Причем тут это?! Меня, вы знаете, ваша война совершенно не интересует. Есть вещи поважнее.

– Например?

Бабченко схватился за свой рюкзак, как утопающий за спасательный круг и теребил лямки желтыми проникотиненными пальцами. Майор не мешал. Ждал, наблюдая, как суетиться и нервничает задержанный.

– Вы производите впечатление интеллигентного человека, поэтому я скажу. Есть темы, которые ни одна порядочная газета, в недавнем прошлом, не печатала, считая это ерундой. Вечный двигатель, НЛО, Атлантида, призраки, и, в частности, снежный человек…

– Увы,– сказал майор, – времена изменились. Теперь этой чепухи полным – полно.

– Это не чепуха! – закричал Бабченко, сверкнув на майора нехорошим взглядом полупомешанного, – Не чепуха! Во всяком случае, не всё! У меня свежайшие данные! Свежайшие! Снежный человек, йети, бигфут, это все одно и то же! существование которого, фактически, доказано, находится от вас… от нас, – в двух шагах!… У меня вот, вот… – Бабченко стал лихорадочно копаться в рюкзаке, – На прошлой неделе в районе Сухумского заповедника появлялся. Его видели многие. Может, его бои спугнули, может еще, какая то причина. В конце концов, в Сухуми – знаменитый обезьяний питомник… Может, он туда рвется. Его появление, абсолютно, достоверно зафиксировано. Я бросил все и приехал. А вы дорогу перекрыли! Вы поймите, мне совершенно необходимо проехать в Сухуми!