Если смерть умрёт - стр. 10
– Как все совпадает…
«В небесах торжественно и чудно.
Спит земля в сиянье голубом…»
– Откуда он это знал? Откуда он знал, что Земля из космоса – голубая? Ведь первое, что поразило Гагарина – Земля – голубая. Откуда этот мальчик видел ее такой прежде? Это что? Поэтическая оговорка или он там был? Шел меж звезд и оттуда смотрел на Землю? Что это за способность человеческой мысли свободно странствовать там, куда еще человек не в состоянии, физически, проникнуть?
– Ну, а дальше без изменений:
«Что же мне так больно и так трудно,
Жду – ль чего жалею ли о чем?»
Темное облако, словно занавес, закрыло фонарь луны. Ночь стала еще синее, но ощущение торжественности, волшебства исчезло. Майор поднялся, потянулся, расправляя мышцы. С годами он стал чувствовать, как исчезает легкость движений, как тяжелеет тело, и становится грузной походка. Иногда перед наступлением промозглой дождливой погоды у него начинало ломить прострелянное в Афганистане плечо. Тогда, под ноющую боль, словно в плече зуб болел, он мог легко представить себя стариком. Он даже как поймал себя на том, что у него появилась привычка потирать плечо, согревать его ладонью и, невольно, оберегать, например, не брать на это плечо тяжести – даже автомат он, вопреки уставу, носил на другом, на здоровом плече.
– «Нет, не жду от жизни ничего я,
И не жаль мне прошлого ничуть … – сказал вслух майор, возвращаясь в дом.
Я б желал забвенья и покоя,
Я б желал забыться и заснуть…»
А уж я-то как бы желал заснуть-то, кто бы посочувствовал!
Он лег на топчан. Отсюда ему было, видно в окно только небо, все то же небо, но теперь сквозь стекло оно казалось далеким и совсем не маняще таинственным. Так, утыканная светящимися точками, синеватая темнота.
В голову полезли привычные ночные мысли, о будущем, о том, что еще годок – два – и вышвырнут его на пенсию, а как там жить – совершенно непонятно. Майор давно чувствовал себя постаревшим, да что там – старым! Хотя, «по паспорту» ему не было пятидесяти – возраста, который, когда то, ему казался страшно далеким … А вот – пришло.
Вроде бы, ничего не изменилось, но иногда, особенно в бессонницу, становилось страшно от мысли: что ж это – и все? Ведь, собственно, и не жил. Так – мотался с границы на границу, а никаких особенных событий не происходило. Ничего такого, чтобы вывело за круг привычного. Может быть, оттого, что у него просто нет такой способности – шагнуть по той тропочке кремнистой? Просто – нет. Не дано от природы. А может не в тропочке дело? А если бы, даже, рискнул по ней двинуться, через несколько шагов уперся бы в двери штаба или в ворота.