Эскорт - стр. 49
– Надеюсь, с ней проблем не возникнет, – кидаю многозначительный взор на виски, надеясь на его благоразумие и на то, что на крайние меры мне идти не придется.
Зачем что-то делать, когда всего можно достичь словами и манипуляциями? Я держу всех в своем кулаке, не прилагая к этому никаких усилий, а вот мой отец всегда первым делом брался за кровавые методы. Что ж, у всех свои таланты. Леонель, мой брат, придерживается другой тактики: он умудряется сидеть на двух стульях, один из которых называется «доброта и святость», другой – «жестокость и агрессия». Он такой же неоднозначный экземпляр, как и все представители нашей семьи, и в этом наша особенность. Мы ничего не делаем наполовину – ни добра, ни зла. В семье Голденшерн не бывает полутонов, лишь тьма и свет. В последние годы только тьма.
– Мне нужно идти, – принимаю бумаги из рук Миллера, в которых, очевидно, расписаны все отчеты о состоянии отца. – Держите меня в курсе. И сообщайте новости лично.
– Конечно, сэр, – немного придя в себя, после моего теневого наезда, лебезит док. – Не хочу вас обнадеживать, Драгон. То, что ваш отец на несколько минут открыл глаза – огромный прогресс, но это еще ничего не значит. Он много лет пролежал в коме. Неизвестно, что осталось от его сознания. Неизвестно, сохранилась ли подвижность тела, воспоминания. Возможно, он до конца жизни останется в стадии «овоща» и все, что мы можем – лишь поддерживать его тело системами жизнеобеспечения.
– Я понимаю это, – коротко киваю я. До тех пор, пока есть хотя бы один шанс, что отец когда-либо заговорит, я готов платить из своего личного кармана. Попрощавшись со все еще зеленым и напуганным доктором, я возвращаюсь в свой кабинет.
И вновь пространство во всем нашем поле меняется. Она меняет его, даже не догадываясь о том, что делает. Девушка просто стоит ко мне боком, слегка облокотившись на высокий шахматный стол. Эльза читает книгу, а за ней простираются высотки Дубая, которые кажутся мне в эту секунду куда привлекательнее, чем обычно.
Позволяю себе в который раз за последний час изучить ее фигуру и невольно любуюсь ей, словно дорогой статуэткой из редкой, я бы даже сказал, редчайшей, коллекции. Тонкая талия, округлые бедра с выпуклой упругой задницей, длинные ноги – девушка явно продала душу дьяволу за такое тело, но оно не стоило бы и цента, если бы не то, что скрывает она внутри.
В воздухе витает шлейф ее духов – для меня это ягоды, соленая карамель со сливочным послевкусием. Так пахнет чертов чизкейк, и она – это единственный десерт, который бы я стал есть. Ненавижу сладкое.