Эскорт - стр. 48

– Событие важное, я просто напомнил, – миролюбиво подмигиваю доку я, доставая из бара коллекционный виски. Медленно вручаю его мужчине, чьи глаза загорелись от одного лишь взгляда на бутылку с янтарным содержимым. – Это Macallan in Lalique, шестьдесят четыре года выдержки, – лицо Миллера быстро вытягивается, он едва ли не давится жадной слюной, не в силах поверить в то, что я собираюсь предоставить ему столь щедрый подарок.

Еще бы. Его стоимость на аукционе достигла четырехсот шестидесяти тысяч долларов.

– Мистер Прайс, я…, – док осекается, разглядывая драгоценный подарок. – Не могу поверить. И не понимаю, почему такой щедрый подарок…

– А вы подумайте хорошенько, док. Именно сто грамм этого виски выпил мой отец, когда отравился четыре года назад и впал в кому, – констатирую факт я таким тоном, словно речь идет о погоде. – Точнее, был отравлен.

Руки Миллера начинают мелко трястись, он поднимает на меня испуганный взгляд.

– Хотите сказать, этот тоже виски отравлен?

– Я не знаю. Не пил. Бутылка хорошо запечатана, – небрежно пожимаю плечами. – Знаю лишь, что ваша любимая дочь плачет в подушку по ночам, когда вы напиваетесь до потери пульса и избиваете свою жену.

– Я не могу принять этот подарок, – осознав, к чему я клоню, отказывается Миллер.

Ему стоит расслабиться. В виски нет яда. Но так приятно видеть оттенки ужаса в его глазах, наслаждаться полным контролем над его психикой. Сможет ли он устоять перед искушением присосаться к роскошному виски, рискуя умереть? Что для него важнее – семья или его жалкая зависимость?

– Вы примите, – непоколебимым тоном отрезаю я. – Что делать с ним – решайте сами. Продать, выпить, кого-нибудь отравить, – хладнокровно перечисляю варианты. – Кстати, насколько я помню, вам в скором времени, необходимо продлевать лицензию?

Цвет кожи лица Миллера меняется на глазах, стремительно приближаясь к бледно-зеленому. Глаза дока наливаются кровью, а в черных глазах нефтью разливается страх. Он прекрасно понимает мою манипуляцию, считывая в ней откровенную угрозу. Надеюсь, мы друг друга поняли: если он продолжит в том же духе, врачебной лицензии ему не видать, как и сотрудничества с богатейшими и влиятельными семьями.

Обычно, врачи, работающие с такими людьми, как семья Голденштерн, становятся семейными докторами из поколения в поколение. Прервать подобную нить – значит клеймить свой фамильный род такой позорной меткой, что век потом не отмыться.

– Д-да. Нужно, мистер Прайс, – его руки настолько дрожат, что бутылка, по стоимости равная спортивному кару, едва ли не падает из его рук.