Эскадрон, сабли наголо! - стр. 36
– Ура-а! – с воинственным кличем к месту боя подскакали все остальные взводы эскадрона, и напор русской кавалерии усилился.
– Руби их, руби! – ревел впереди Чанов, неистово орудуя саблей.
– Руби! А-а-а-а! – орал Гончаров. Каким-то чудом он отбил встречный удар клинка и сам же своим рассек противнику голову.
Потрепанные ханские сотни развернули коней и начали уходить из-под удара.
– В атаку! В атаку! – трубил эскадронный горнист.
Эриванская конница стоптала расстроенные десятки своей же пехоты и стремительно понеслась в западном направлении. Следом за ней летели казаки и драгуны.
– Хык! Хык! – Тимофей, проскакивая вслед за Чановым, рубанул одного, за ним второго бегущего прочь пешего воина. – На! – и он рассек шею третьему. Словно кровавая пелена опустилась на глаза, рука с заточенным, как бритва, клинком поднималась и резко опускалась. Вот уже показалась и крепость. С нее били вниз ружья русского гарнизона. В последний раз грохнули пушка и фальконет, посылая вслед бегущим заряды картечи.
– Прекратить огонь! – слышались команды егерских офицеров. – Своих не зацепите!
Ханская конница, бросив свою пехоту, неслась прочь, и всю ярость удара русской кавалерии приняли на себя простые воины. Их телами покрылись вся дорога и камни на обочине. Через пять верст казаки ворвались в небольшой лежащий в долине аул и разгромили там ханский обоз. В руки русским попало два фальконета, пара десятков повозок, много вьючных лошадей и горы припасов.
Трубачи сигналили «отбой». Вымотанные долгим преследованием лошади встали, и Тимофей соскочил с Чайки на дорогу. Кисть руки онемела, сжимая рукоять сабли. Отворот перчаток-краг по самые локти был сплошь залит кровью. На мундире, на сапогах и на лосинах виднелись красные брызги. Вытерев клинок ветошью, он вставил его в ножны и с трудом разжал кисть. Накатывала какая-то волна апатии. Тимка обнял Чайку за шею и так вот стоя замер на одном месте. Что-то делать, куда-то спешить и даже просто разговаривать не хотелось. Где-то неподалеку, покрикивая, суетились унтера и господа офицеры. Слышались команды и доклады, а он просто стоял молча на одном месте.
– Тимоха, не ранен? – толкнул его сзади Силович. – Ну-ну, стой, стой, – оглядев его с головы до ног, пробормотал командир отделения. – Умаялся, поди, в первый раз ведь в такой рубке был? Понимаю! – и, обернувшись, пошел по занятой драгунами дороге. – Ильюха! Ильюха! – донесся его крик. – Жбанов! Кто Ильюху Жбанова видал, братцы?!
Глава 5. Из похода в поход
Третий эскадрон на смену второму не пришел. В конце апреля к Басаргечару притопали две роты из Севастопольского мушкетерского полка с небольшим обозом и пушкой. Командующий отрядом пехоты майор передал послание от начальства капитану Огневу, и они уединились в том доме, который занимал Сергей Иванович. Через полчаса вестовой побежал по расквартированным в ауле взводным офицерам, и вскоре все драгуны уже знали – велено собираться в дорогу. Пока эскадрону предписывалось идти в Гянджу, где стоит полк, а там дальше будет видно.