Еще один день - стр. 47

– Обязательно возьмем, – поддерживая шутливый тон начальника, ответил Краснов.

У калитки аэропорта одиноко стоял зеленый уазик с брезентовым тентом. Пассажиры, вышедшие из самолета раньше Остудина, обходили его. Роман Иванович понял, что это машина экспедиции. Когда подошли к ней, Краснов распахнул переднюю дверцу и шутливо сказал:

– Прошу на свое законное место.

Остудин заметил, что шофер бросил на него быстрый взгляд. Шофер был довольно молодым, и Роману Ивановичу показалось, что, по всей видимости, он недавно пришел из армии. Так потом и оказалось.

Остудин от переднего места отказался.

– Леониду Васильевичу до школы, – сказал он. – Посадим его вперед. А я сяду с сослуживцами. Пора начинать притираться друг к другу.

Шутка понравилась, и все трое снова рассмеялись. Сев в машину, Остудин обратил внимание, что уазик хорошо утеплен. Брезентовый тент снизу был подшит стеганым одеялом, такими же одеялами были заделаны дверцы и борта. Кивнув на цветастую отделку автомобиля, он тем же шутливым тоном заметил:

– Северный вариант?

– Да, – серьезно сказал Еланцев. – Вот так мы приспосабливаем технику для Севера.

– Что, и с тракторами так же? – удивился Остудин.

– А как же еще? – ответил Еланцев. – Ничего другого у нас нет.

Остудин много слышал о том, что на некоторых наших заводах начали производить технику в северном исполнении. Теперь с разочарованием убедился, что все это только разговоры. И, как бы продолжая его мысль, Краснов добавил:

– Молим бога, чтобы хоть такой-то техники было в достатке.

– Надо не бога просить, а партию, – сказал Еланцев.

– Почему партию? – не понял Остудин.

– А вы разве не знаете стихи Лермонтова в новой редакции? – озорно сверкнув глазами, спросил Еланцев.

– Напомните, – осторожно сказал Остудин, ожидая подвоха. Он уже понял, что Еланцев человек с юмором.

Главный геолог выбросил вперед руку и начал декламировать:

Прочитав стихи, Еланцев откинулся на сиденье и рассмеялся. Остудин, улыбаясь одними глазами, посмотрел на Краснова. Ему казалось, что тот должен отреагировать на стихи хотя бы шуткой. Но Краснов делал вид, что ничего не слышал. И Остудин подумал, что отношения главного геолога с секретарем парткома никогда не бывают откровенными. «А с кем они могут быть откровенными? – спросил он себя. – Копни любую душу, там такой пласт может вывернуться – только диву дашься. Это лишь внешне кажется, что все мы думаем одинаково и стремления у нас одни и те же. А на самом деле все далеко не так…»