Есенин - стр. 58
– Если бы вы, Сергей Александрович, были более образованны, то вы бы знали, как опасно играть словом «народ». Был такой писатель Кукольник, о котором, я убежден, вы и не слышали. Так вот, ему тоже мнилось, что он знаменитость, признанная народом. А оказалось: «Пу-у-у-к», – сделал он звук губами. Многие засмеялись, а молодые поэты, внимательно следившие за их пикировкой, зааплодировали.
– Не боись, Боря! О Кукольнике я знаю не меньше тебя. Но я знаю также и то, что наши потомки будут говорить: «Пастернак? Поэт? Не знаем, а вот траву пастернак знаем и любим». Это касается и вас, и вашей поэзии.
– Браво, Учитель! – заржал Приблудный. – Трава ты, Пастернак. Полынь горькая!
– А что касается молодых советских талантов, упомянутых вами, – Есенин поглядел на придвинувшихся поближе молодых поэтов, – этих, что ли? Безыменский, Уткин… кто там еще?.. Они гвардия бездарностей, которая копытит на ниве русской словесности и потрясает при каждом удобном случае своим евре…
Кусиков опять предостерегающе дернул Есенина за рукав, но тот досадливо дернулся и продолжил:
– Своим… еврейским происхождением. Это банда! Другого слова для них нет. Спаянная и наглая, как в человеческом, так и в литературном поведении… Так и передайте им! Вон они окружили! А ты!.. Ты! Пастернак!!! – Есенин сжал кулаки. – Так Пастернаком и проживешь!
Последние слова показались Пастернаку обиднее всего. Он тоже вскочил.
– А ты не бронзовей!.. Сергей… Александрович, потому что ты не Александр Сергеевич! – крикнул он визгливо и кинул в Есенина скомканный носовой платок, которым вытирал свои вспотевшие ладони.
Этот нелепый театральный жест развеселил Есенина.
– Я так понимаю, ты меня на дуэль вызываешь, Пастернак? – сказал он, оглядывая всех, как бы призывая в свидетели. – Хорошо! Дуэль – это красиво! Я принимаю вызов! Хотя я не Александр Сергеевич.
– Какая дуэль? Ты чего? – растерялся Пастернак.
– Давай на кулаках… Выйдем вон во двор и честно… один на один. Дуэль! Что, обосрался?
Как всегда и везде, толпа, насытившись хлебом, требует зрелищ. Так и теперь, в кафе, публика, с любопытством наблюдавшая скандал, стала подначивать:
– Ура! Дуэль! Дуэль! Пушкин и Дантес! На кулаках! Гениально! Браво. Есенин – Пушкин, Пастернак – Дантес. Трус! Трус! Трус!
– Хорошо! Пошли! – согласился Пастернак. – Ты думаешь, я драться не умею, – храбрился он, пробираясь за Есениным к черному ходу во двор, – но надо и секундантов взять, раз дуэль, а не драка!
– А на хрена нам свидетели? – остановился Есенин. – Хочешь, чтобы завтра в газетах напечатали: «Есенин в пьяном виде избил Пастернака»? Ладно, черт с тобой, бери секундантов… только двоих.