Есенин - стр. 56
Есенин встал, обнял Мандельштама:
– Помню, Ося!.. Прощай!
Он сел, выпил несколько глотков, грустно глядя ему вслед.
– Я, пожалуй, тоже пойду, – неожиданно подхватился Эрлих.
– Ты чего вдруг? – нахмурился Есенин.
– Да так. Я же Мариенгофу обещал в «Стойло Пегаса» зайти…
– А!.. Ну-ну! – криво усмехнулся Есенин. Хмель ударил ему в голову. – Ты считаешь, что корабль уже тонет… Ну, бегите… бегите.
Эрлих зло сжал зубы, ощерился в улыбке. Хотел что-то ответить, но, махнув рукой, стал пробираться к выходу.
Есенин поглядел на притихших девиц, улыбнулся: «Ну вот, опять один». Еще никогда и нигде не чувствовал он такого одиночества, как теперь, здесь, в кафе, полном народу. Проститутка, словно почувствовав его настроение, робко положила свою ладонь ему на руку:
– Сергей… Александрович! Вы правда добрый и… веселый!
– Не я веселый, а горе мое весело!.. – кивнул головой Есенин. – Давайте помянем друга моего… Поэт Ширяевец – слыхали? – Девицы отрицательно помотали головой. – Хороший поэт был… и друг… тоже настоящий… не как эти все! – неопределенно махнул он рукой в сторону окружающих. – Представляете… когда его хоронили, рядом на березе, у могил, соловей запел… Это… это лучшее надгробное слово над могилой русского поэта… Понимаете?.. Было пять друзей… один ушел… Лучшие уходят навсегда и безвозвратно. – Из глаз Есенина полились слезы, но он не стыдился их. Глядя на него, зашмыгали носами девицы.
Есенин выпил вина и хрипло вполголоса запел:
Девицы робко подхватили:
Есенин повернулся к компании, где сидел Кусиков.
– Сандро! Сандро! – крикнул он. – Слышь? Гитара с тобой? Дай гитару!
Кусиков обернулся:
– Сергей! Ты чего? Один?! Иди к нам!!
Есенин поглядел на девиц:
– Пойдем, что ли? Там кавалеров много!
– С вами хоть к черту на рога! – обрадовались девицы.
– Сергей Александрович! – понизив голос, сказала та, что пожалела его. – Если захотите, то у меня и комната есть чистая, я тут неподалеку живу… Ну в общем… вы меня понимаете?
– Понимаю! Там видно будет! Как зовут тебя?
– Меня Екатерина, а ее Верка!
– Вот, знакомьтесь: это Екатерина, а это Вероника! – представил Есенин девиц, подойдя к компании Кусикова. – А это… это поэты… Они сами назовутся… Да у вас и сесть-то негде…
– Это мы мигом, – вскочил Приблудный. – Боря, – ткнул он Пастернака, – помоги!
Но тот только презрительно глянул на девиц.
Кусиков усадил Есенина на свое место, а сам пошел вслед за Приблудным, который уже сграбастал своими ручищами столик Есенина и перетащил к своему. Когда Сандро принес еще три стула и все расселись, Приблудный, усадив рядом с собой одну из девиц, представился: