Есенин - стр. 43
Есенин улыбнулся.
– Да, Сергей Александрович, а кто усомнится в антисемитизме Есенина, о котором так гневно писал член ЦК товарищ Лев Сосновский? Так-то, Сергей Александрович!
Есенин изобразил на лице непорочную наивность:
– Мне мстят за вашу доброжелательность ко мне?!
– Если хотите, можно понимать и так… примитивно… В контексте этой борьбы, когда партия, каждый ее член, лавируя между вождями, стремится в то же время быть предан пролетарской идеологии… Ваша поэзия, Сергей Александрович, выступает разменной монетой, с помощью которой, играя в друзей трудового крестьянства или во врагов, можно заработать хорошие очки в аппаратной схватке.
– Я один, что ли? – опешил Есенин.
– Ну, и других крестьянских поэтов… Но именно вас, как самого талантливого из современных русских поэтов, используют во взаимоотношениях между нациями.
– Вот блядь! – вырвалось у Есенина. – В какой омут я попал!
Троцкий засмеялся его непосредственности.
– Да, бляди! Политические проститутки! Образнее и не скажешь! В омут… именно в омут! В омут невидимой, тайной и грязной борьбы за власть попали вы, Сергей Александрович. Но политика не терпит сантиментов: «а-ля гер ком а-ля гер…». У меня к вам одна просьба: не давайте повода для этих провокаций милиции и ВЧК! А в остальном я вам помогу, – он глянул на часы. – Где вы печатаетесь?
– «Красная новь», – ответил Есенин.
– Знаю. Редактор – Воронский. Хороший журнал. Я там тоже печатаю свои статьи. Правда, там же публиковал резкие выпады против меня Вардин… Вы с ним не знакомы? – словно невзначай спросил Троцкий.
– Нет, то есть я познакомился с ним через Анну Берзинь, это было в Кремлевской больнице. Он настойчиво советовал начать работу над темой революции и ее вождей.
– Вождей, конечно, Зиновьева, Сталина, Каменева, Бухарина? – вставил Троцкий. – Ну, а вы? – продолжал выпытывать он.
– Энтузиазма не проявил, – вывернулся Есенин.
– И навлек гнев высокопоставленного большевика?
– Напротив, он даже предложил поселиться в его великолепной квартире.
Троцкий насторожился.
– Но я отказался. Не желаю быть обязанным.
– Как всегда, вы поступили опрометчиво, Сергей Александрович! И скоро это почувствуете, последствия не заставят ждать… – Он отошел к столу, сел на стул, потянулся и, не стесняясь, широко зевнул. – Извините, не высыпаюсь! Дел по горло!
«Лев разинул пасть, – насмешливо подумал Есенин. – А зубы-то у тебя вставные…»
И отчаянно, словно ныряя в этот «омут» с головой, спросил с неподдельным трепетом:
– Лев Давидович, только откровенно… Вы лично считаете меня антисемитом?