Эрион. На краю мира - стр. 6
Глава 3
– Может, хватит? – спросила Тора.
– Смеешься? С пустыми руками к бабушке придем? – Лана осторожно приподняла широкую металлическую доску. Ее края покорежились и проржавели, теперь нужно было держать ее особенно осторожно, чтоб не пораниться. Не хватало еще заразу подцепить! Раны от этих обломков очень медленно заживали. Помнится, в прошлый раз даже пришлось обращаться за помощью к Готрину, и мама очень ругалась, удивляясь неловкости старшей дочери. Лана откинула доску в сторону. Металл сильно нагрелся от солнца, а под ним теплая, влажная, прелая, но уже много лет бесплодная земля. Да, это то, что надо. Лана немного разгребла землю руками и радостно улыбнулась, обнаружив добычу: – Смотри, сколько их тут!
Растревоженные белые жирные личинки пытались торопливо спрятаться от света, но лишь слепо тыкались друг в друга и в ладони Ланы, пока та быстро собирала их и складывала в жестяную банку. Большие жуки, которые вылупятся из них, конечно, тоже съедобны, но тогда в них уже будет гораздо меньше съестного, чем этих толстых, нежных телах.
– Как ты их находишь? – отозвалась Тора, ее младшая сестра.
– Не знаю. Чутье, наверное, – усмехнулась Лана.
– Тоже хочу такое чутье, – вздохнула Тора.
Их, вообще-то, было три сестры. Лане уже минуло двенадцать, Тора была на три года младше. Девочки были очень похожи между собой и походили на мать: такие же рыжеволосые, зеленоглазые. Похожие, но в тоже время абсолютно разные. Черты лица Торы казались нежнее за счет пухлых щек и завитушек, обрамлявших его. А ямочка на левой щеке, проявлявшаяся не только, когда она улыбалась, а даже просто если Тора говорила, совершенно приводила в восторг и умиление, без исключения, всех взрослых. Круглые, всегда будто удивленные глаза добавляли миловидности. А у Ланы глаза были с прищуром, будто она усмехалась, всегда, даже когда ее ругали. В отличие от старших сестер, в двухлетней Лиле угадывалась внешность отца: белокурые волосы – бабушка Изгиль говорит, что у Тиария были точно такие же в детстве, и синие-пресиние глаза. Говорят, что с годами глаза выцветают, теряют блеск, но у отца они оставались по-прежнему синими, как в юные годы. Если и Лила унаследовала такую особенность, то лет через десять она обещала стать настоящей красавицей и очаровывать своими глазами до самой старости.
– Лови! – Лана подняла еще один плоский камень, и тут же под ним заметалась, забилась в панике огромная многоножка, толщиной с ее девичье запястье.
– Ух, ты! – Тора тут же выхватила из-за пояса нож – однажды они с сестрой нашли по куску сплющенной металлической трубки, размером от кончиков пальцев до сгиба локтя, которые они называли ножами и приспособили для добычи червей, – и ткнула им в многоножку. Попала где-то в середину и с силой вдавила в землю, так сильно, что послышался хруст. Еще пока живая многоножка обеими концами своего тела принялась судорожно обвивать трубку, шевелить многочисленными лапками, пытаясь освободиться или, хотя бы дотянуться жвалами до руки обидчицы. Этого хватило бы: яд многоножки не смертелен, но укус настолько болезнен, что вряд ли Тора после него смогла бы удерживать свой нож. Да и промучиться после укуса можно дней десять. Опасаясь, Тора еще сильнее вдавила нож в землю.