Еретики и заговорщики. 1470–1505 гг. - стр. 5

Одобряя поездку Михаила Олельковича в Новгород, Казимир Ягеллончик, скорее всего, рассчитывал одним выстрелом убить двух зайцев – убрать из Киева и вообще из Литвы потенциального оппозиционера и дискредитировать его в глазах Москвы, заставив работать на благо независимого Новгорода. Однако ни одна из целей в итоге не была достигнута. Хуже того – последствия пребывания Михаила Олельковича оказались поистине катастрофическими как для Литвы и ее сторонников в Новгороде, так и в целом для суверенитета вечевой республики.

Князь появился в городе на Волхове спустя несколько дней после кончины архиепископа Ионы. Новгородцы, избравшие по жребию нового епископа – священника Феофила, с этим известием направили к великому князю Ивану III и митрополиту московскому Филиппу посла Никиту Ларионова. В Москве не возражали против выбора горожан, но напомнили о том, что новый архиепископ обязан получить в Москве благословение первоиерарха Русской церкви.

Требование это не заключало в себе никаких новаций; через подобную процедуру прошел в свое время покойный Иона. Однако, когда Ларионов сообщил об условиях, выдвинутых митрополитом и великим князем, в городе начались волнения. Предводители пролитовской партии Борецкие «начаша наимовати худых мужиков вечников на то, за все готовые суть по их обычаю» «каменье метаху» на сторонников Москвы, сторонники литовцев, «приходяще на вече, бияху в колоколы и кричаху и лаяху, яко пси, и нелепая глаголаху: “за короля хотим!”».

Как отмечает И.Б. Греков, приезд Михаила Олельковича партия Борецких расценила как сигнал к открытому выступлению против Москвы. Действительно, то ли сам факт приезда на княжение подданного Казимира, то ли какие-то авансы, выданные Михаилом Олельковичем или даже самим королем, подвигнули пролитовские силы перейти к открытому противодействию. Однако начало активных действий – преждевременных и неподготовленных – против московского государя со стороны Борецких и их сподвижников в свою очередь уже послужили поводом для Кремля – сначала для развязывания пропагандистской кампании против республики Св. Софии, а в итоге и вовсе оправданием прямого военного вмешательства.

Горячие споры вокруг поездки нового новгородского владыки к митрополиту Москва представила как очередное доказательство отпадения новгородцев от православия. Филипп посылал на Волхов одну грамоту за другой, порицая латынствующих приверженцев Казимира: «Невернии бо изначала не знааху Бога, ни научишася ни отъ когоже православию, перваго своего обычаа идолопоклониа держахуся, а сии многа лета бывше въ христианстве и наконець начаша отступати къ Латынству». Претензии же самого Ивана III к новгородцам сводились к тому, что они «отступают от меня за короля».