Еретики и заговорщики. 1470–1505 гг. - стр. 7
Но вернемся к Михаилу Олельковичу, а вернее к вопросу о том, сознательно или волею слепого случая он пособил Москве. Существует несколько обстоятельств, которые позволяют предположить, что князь действовал по зарнее согласованному с Кремлем сценарию. Первое – уже упоминавшаяся промосковская ориентация Олельковичей, родственные узы с Иваном III.
На обратной дороге в Киев несостоявшийся защитник новгородской земли разорил Старую Руссу и все остальные населенные пункты, подвернувшиеся ему на пути к литовской границе. Это известие никак не согласуется с прочими событиями его биографии и традициями семьи. Так его родич Юрий Ольшанский прославился тем, что неоднократно отражал нападения на Новгород Ливонского ордена.
Сейчас же киевский князь фактически открыл боевые действия против союзника своего государя, усугубляя и без того немалую вину перед Казимиром Ягеллончиком. Возможно, поведение Михаила Олельковича продиктовано и личными мотивами, желанием поквитаться с королем. После смерти его брата Семена, то есть во время его отсутствия, в Киеве было введено прямое королевское правление – «князство Киевское в воеводство есть обернено».
И еще одна деталь. Московские летописцы, неустанно выявляя «вины и грубости» новгородцев, темпераментно изобличая короля Казимира и его русских приспешников, не ставят им в вину призвание литовского князя, а при упоминании о новгородской эпопее Михаила Олельковича проявляют деликатность, ограничиваясь сухими фактами.
Исключение составляет «предисловие много» о походе московской рати на Новгород, включенное в состав Софийской Второй летописи. Здесь изобличаются «мысли злыя литовского князя», а заодно и коварные замыслы Марфы Борецкой, которая «сплется лукавыми речьми с литовским князем Михаилом да по его слову хотячи замуж за литовского пана за королева, а мыслячи привести его к себе в Великии Новъгород, да с ним хотячи владети от короля всею Ноугородскою землею». О матримониальных планах Борецкой 1471 года нет упоминания в других источниках, да и наличие таковых с учетом возраста посадницы более чем сомнительно: известно, что в 1478 году у Марфы был взрослый внук.
Очевидно, что «предисловие» – в первую очередь произведение публицистическое, призванное оправдать подчинение вечевой республики Москве. Его составитель оперирует не столько фактами, сколько слухами и измышлениями. В первую очередь ему требуется показать связь новгородских крамольников с Литвой, и потому фигура Михаила Олельковича оказалась весьма подходящим материалом для построения всяких инсинуаций. В благожелательном духе изображается новгородский владыка Феофил, которому противопоставляется пролитовски настроенный чернец Пимен. Это свидетельствует о том, что мы имеем дело с оперативным откликом на события, впоследствии не подвергавшемся переработке, поскольку в январе 1480 года Феофил был арестован именно за связь с литовцами.