Эрагон. Наследие - стр. 41
И Роран рассказал ей все. Правда, без особых подробностей и постаравшись описать обрушение стены, просто как некое незначительное препятствие, а не событие, чуть не закончившееся его смертью. И все же оказалось довольно сложно описывать это словами; Роран то и дело останавливался, сбивался, а когда наконец закончил, то еще долго молчал, взбудораженный воспоминаниями.
– По крайней мере, ты не ранен, – вздохнула Катрина.
Он поковырял трещинку на горлышке пивной кружки.
– Нет, не ранен.
Она вдруг перестала стирать и посмотрела на него в упор:
– Значит, ты раньше сталкивался с куда большей опасностью?
– Да… наверное.
И она мягко, точно ребенка, упрекнула его:
– Так что же ты теперь-то не договариваешь? Ты же знаешь: нет ничего настолько ужасного, о чем ты не мог бы рассказать мне.
Роран снова поковырял трещинку на горлышке кружки и так нажал ногтем, что расшатавшийся кусочек вылетел. Он несколько раз провел пальцем по острой зазубрине и признался:
– Знаешь, я думал, что мне конец, когда эта стена на нас рухнула.
– Любой на твоем месте так подумал бы.
– Да, но дело в том, что в тот момент я ничуть и не возражал умереть. – Он грустно посмотрел на нее. – Неужели ты не понимаешь? Я ведь сдался, Катрина! Когда я понял, что мне не спастись, я принял эту мысль, точно кроткий ягненок, которого ведут на заклание, и я… – Не в силах продолжать, он уронил кружку и закрыл руками лицо. В горле у него стоял тугой колючий ком, не давая нормально дышать. А потом плеча его легко коснулись пальцы Катрины. – Я сдался, сдался! – в ярости прорычал он, полный отвращения к самому себе. – Я просто перестал бороться… Бороться за тебя… за нашего ребенка…
– Он умолк, словно захлебнувшись словами.
– Ш-ш-ш, тише, – прошептала она.
– Я никогда раньше не сдавался. Ни разу… Даже когда тебя похитили раззаки.
– Я знаю, что ты никогда не сдавался и не сдашься.
– Но этой войне должен быть положен конец! Невозможно, чтобы и дальше так продолжалось… Я не могу… Я… – Он поднял голову и в ужасе увидел, что Катрина вот-вот разрыдается. Он встал, обнял ее и крепко прижал к себе. – Прости меня, – прошептал он. – Прости. Прости. Прости… Этого больше не случится. Никогда. Обещаю.
– Это меня совершенно не волнует, – сказала она, и голос ее прозвучал глухо, потому что лицом она уткнулась ему в плечо.
Отчего-то эти слова больно укололи Рорана.
– Я понимаю, что проявил слабость, но мое обещание должно же что-то для тебя значить?
– Я совсем не это имела в виду! – воскликнула она, вырвалась из его объятий и укоризненно на него посмотрела. – Иногда ты бываешь удивительно глуп, Роран.