Энигма. Их свёл Париж - стр. 8
Тем не менее, сейчас, глядя в настенное зеркало и внимая протяжным стонам незнакомых мужчины и женщины, Вера впервые за долгое время стала вглядываться в себя. Она пыталась представить, какой может быть эта женщина, получающая столько удовольствия от секса, и могла бы сама Вера быть на её месте. В искренности этих звуков не было никаких сомнений — оба участника предавались удовольствию целиком, со всей страстью и рвением. Их голоса звучали смело и отчаянно: «Да! Да! Вот так! О, боже! О! О-о!».
Вера почувствовала, как что-то затрепетало у неё в животе, заскребло мягко и настойчиво, словно кошачьими лапками. Она коснулась своей груди и шеи, отчего по всему телу прошла дрожь. Ей захотелось трогать себя ещё и ещё. Противиться этому наваждению не было сил: Вера неосознанно представляла себя участницей разыгрывающейся сцены — как мужские руки сладостно сжимают ей грудь, как нежные и дерзкие пальцы проникают под джинсы, под ткань белья, осторожно и ласково гладят нижние губы, медленно раскрывают их, как напрягаются бёдра, желая туже слиться с кожей другого человека…
Стоны смолкли одномоментно. Вера очнулась и тут же отвела глаза от зеркала. Возникшее в ней возбуждение угасло вместе с пылом невидимых любовников. Теперь были слышны лишь томные воркования и смех. Вера направилась искать зубную щётку в чемодане и вновь вернулась в ванную, чтобы привести себя в порядок.
До неё донеслись обрывки оживлённой беседы:
— Я покажу тебе Париж! — ещё раз возвестил мужской голос с потолка.
Женский голосок жеманно хохотал, и Вера тоже улыбнулась непроизвольно. Для неё Париж уже показал себя, как ей казалось, во всей красе.
3. Глава 3.
Жак Боннар — тот самый человек, кто поставил главную подпись в приглашении Веры на прохождение практики в издательстве. На официальном уровне это был великий жест благословения в силу долгих лет дружбы между ректором ВУЗа, где училась Вера, и месье Боннаром собственнолично. История умалчивает, какие именно связи их объединяли, однако факты говорили о том, что месье Жак не столь часто принимал под своё крыло пришлых выпускников, а уж если принимал, то в родные края уже никто не возвращался. К слову, такой сценарий Веру вполне устраивал. На неофициальном же уровне дела обстояли несколько иначе, что, собственно, объясняло редкость предложений: какая-то из сторон (и при недолгом размышлении вполне можно догадаться — какая) получала отступные от уезжающих в дальние края студентов. Однако в отношении Веры произошёл случай вопиющий: она сама написала письмо на имя Жака Боннара и не слишком надеялась на ответ. Тем не менее, ответ пришёл.