Энеида. Эпическая поэма Вергилия в пересказе Вадима Левенталя - стр. 50
Всемогущий Отец внял горячей сыновней мольбе и устремил взор на чертоги царицы Дидоны, где любовники предавались наслаждениям, забыв о своей доброй славе. Тотчас он призвал к себе Меркурия и повелел ему:
– Седлай же, сын мой, быстрых Зефиров и на их крылах мчи к владыке дарданцев. В Карфагене тирийском он медлит, забыв о ждущих его городах и царствах. Передай ему моё слово. Мать его, моля нас за сына, не то обещала и не для того два раза спасала его от ярости греков – не ради наслаждений с царицей тирийцев, но для того, чтобы в Италии он основал вековую державу, правил там средь грома битв и от древней крови тевкров произвёл род, который подчинит мир законам. Если ж уже его самого не прельщают подвиги, если праведными трудами не желает он снискать себе славу, то подумал ли он о сыне? Вправе ли он лишить его будущей римской твердыни? Что замыслил он? Или вместе с пашнями Лавинии он забыл и о своих внуках? Зачем медлит, оставаясь среди враждебного племени? Пусть же скорее отплывает!
Так молвил Юпитер, и тотчас Меркурий, надев золотые крылатые сандалии, что быстрее ветра носят его над землёй и над волнами, полетел среди туч, держа в руке обвитый змеями жезл. Тем жезлом быстрокрылый бог выводит из Орка бледные тени и им же повергает души в мрачный Тартар, им он погружает людей в сон и им же отверзает глаза спящим. Погоняя ветра, Меркурий мчался с небес мимо подпирающего их Атланта. Там, где у высокого темени гиганта клубятся чёрные тучи, где ветер и дождь бьют его крутые бока, где снег пеленой покрывает его широкие ноги и где стынет его вечно скованная льдом борода, а с неё стекают, бушуя, бурные потоки, там лишь на миг задержался бог Киллены и, встрепенувшись всем телом, вновь ринулся вниз, к морю. Покинув деда-титана, стремительно, будто морская птица в поисках добычи, он пронёсся над самыми пенными волнами, мча к песчаным берегам Ливии.
Ступив крылатыми ногами на тирийские крыши, он сразу увидел Энея, что возводил в городе дома и крепостные стены. На боку у него сверкал усыпанный жёлтой яшмой меч, а на плечах пылала пурпурная накидка, дар Дидоны, что сама выткала её, украсив золотым узором. Бог так сказал Энею:
– Что же, теперь ты в Карфагене ставишь опоры для высоких домов, здесь возводишь прекрасный город? Став рабом женщины, ты и думать позабыл об обещанном тебе царстве, о славе и подвигах? Уже сам повелитель богов, тот, кто мановением руки колеблет небо и землю, посылает меня с Олимпа, чтобы вразумить тебя и передать своё слово. Что замыслил ты? Зачем мешкаешь в Ливийской земле? Если самого тебя не прельщают более славные подвиги, вспомни об Аскании и о его потомках – ведь не себя, а их ты лишаешь надежды, для них надлежит тебе добыть Италийское царство и земли Рима. Не медли же!