Энеида. Эпическая поэма Вергилия в пересказе Вадима Левенталя - стр. 52
Но, покорный воле Юпитера, опустив взор, тая лежащую на душе тяжкую заботу, так отвечал ей Эней:
– Не стану я отрицать твоих заслуг и перечить всему тому, что сказала ты, Элисса. Покуда душа моя не покинула тела и рассудок не покинул меня, я буду помнить тебя и твою доброту. Что касается дела, скажу тебе кратко. Не думай, будто тайно хотел я бежать от тебя. Никогда не притязал я на священный брачный факел и не вступал в союз с тобой. Если бы сам я был повелителем своей судьбы, если бы мог я по собственной воле избирать себе труды и заботы – никогда не покидал бы я родной Трои, её пенатов и дорогих сердцу могил. Там я снова поднял бы дворец Приама и отстроил бы для своего народа высокий Пергам. Но Гринийский Аполлон и Ликийский оракул не дали мне другого пути, кроме пути в Италию. Там ждёт меня любезное отечество. Тебе мил твой Карфаген, и край Ливийский радует твой взор – разве можешь ты осудить нас, жаждущих поселиться в Авзонийской земле? Финикиянка, ты нашла своё царство за морем, есть такое же право и у тевкров. Каждую ночь, лишь влажный сумрак окутает землю и засверкают на небе звёзды, является мне тень Анхиза, отца, и в тревоге укоряет меня. Мысль о сыновьях гнетёт меня – промедлением я лишаю их надежд на Гесперийское царство и судьбой обещанные им пашни Тибра. Сегодня же, клянусь в том нашей любовью, сам вестник богов, посланец Юпитера, слетел ко мне на лёгких крыльях ветра и принёс мне повеление Громовержца. Не во сне, а среди бела дня узрел я бога и сам слышал его слова. Не мучь же себя и меня причитаниями, знай, что не по своей воле плыву я в Италию.
Так говорил Эней, и Дидона молча смотрела на него пылающим взором. Не сдержав гнева, царица вскричала:
– Неправда, что ты сын богини! И род твой не от благородного Дардана! Тебя, вероломного, породили кручи Кавказа, в Гирканских чащах ты был вскормлен свирепой тигрицей! Теперь я должна смолчать, ожидая другой, ещё большей обиды! Разве мои слёзы вырвали из него стон жалости? Разве, тронутый моей любовью, он дал волю слезам? Или хотя бы потупил взор? Есть ли на свете жестокость страшнее? Ужели царица Юнона и сын Сатурна станут с небес равнодушно взирать на такое коварство? Нет веры никому в целом свете! И я, безумная, сама подобрала его, занесённого бурей к моим берегам, вернула ему флот, спасла друзей его от неминуемой смерти, да к тому же разделила с ним моё царство! Разве могу я совладать с гневом? Так, значит, не сам ты бежишь, а Ликийский оракул гонит тебя, а ещё сам Феб и к тому же посланный самим Юпитером вестник богов! Видно, в заботах о нас не ведают покоя всевышние!