Эндшпиль Мастерграда - стр. 12
Дальше Вильчек не слушал. Невозможно описать, как известие ошеломило его. Растерянный и покрасневшей, он смотрел в пол и молчал. Лопухина ему нравилась. Ужасно нравилась, если уж говорить честно… А когда она его бросила, он, не переставая ее любить, начал еще и ненавидеть… страшный коктейль… И стоило ему только начать примиряться и забывать, как она вновь напомнила о себе. Таким вот страшным способом.
– Горе то какое, – услышал слова Афанасия и поднял горящий взгляд на слугу. Тот хотел еще что-то сказать, но Вильчек не позволил.
– Молчи! Молчи! – крикнул, замахиваясь на побледневшего слугу, – Ты не смеешь трепать своим языком ее имя!
Вильчек заперся в ванной комнате и почти полчаса не показывался. Когда вышел, глаза его были красными, а лицо угрюмо.
На следующее утро, то ли по наитию, то ли машинально, Генрих засунул за пояс метательный нож. Его учитель фехтования, а старый Вильчек весьма щепетильно относился к воинскому воспитанию наследника, помимо владения шпагой, что обязательно для каждого дворянина, учил еще и метанию ножей и других предметов в чем его ученик немало преуспел.
День прошел как обычно в учебе, но Вильчек успел заметить, что отношение товарищей к нему изменилось. Нет, прямо его никто и ни в чем не обвинял, но и как прежде подойти на перерыве, завязать беседу, никто не спешил. Впрочем, и он, пребывая в меланхолии, не искал общества.
В подъезд доходного дома он зашел еще в худшем состоянии, чем когда отправлялся на учебу. К прежним мучениям присоединилось чувство отверженности, которое он ясно почувствовал в кругу прежних университетских приятелей.
Подойдя к двери квартиры, которую снимал, постучал.
В свете газового фонаря – по императорскому указу ими в столице оборудовали все вновь построенные здания, боковым зрением увидел, что дверь справа на площадке начала приоткрываться. И тут же посредине проема возник человек, револьвер в его руке смотрел черным зрачком в лоб Вильчека, а над ним белело пятно лица.
«Скрип» – начала открываться дверь квартиры Вильчека.
На миг, всего лишь на миг, взгляд убийцы вильнул в сторону, но это шанс, какого упускать было нельзя.
Стремительно присел на корточки, одновременно вырывая из-за ремня нож. Дальнейшее происходило настолько быстро, что потом он так и не смог восстановить в памяти последовательность и подробности событий.
Выстрел и бросок ножа были одновременными.
И все ж таки Генрих был точнее.
Пуля цвинькнула впритирку к голове, звук выстрела совсем негромкий, словно раздавили бычий пузырь. Нож ударил человека в плечо, он ойкнул, дверь захлопнулась.