Энциклопедия коммуникаций и делового общения. Теория и навыки: всё от семантики до журналистики - стр. 56

, например: булошная, беспроволошный, бутылошный, взятошник, войлошный, молошник, буднишный, бруснишный, бруснишник, беспорядошный и т. д. Сейчас так говорит разве что самое старшее поколение коренных москвичей. По современным нормам такое произношение является устаревшим, в ряде случаев – просторечным. Под влиянием правописания произношение —шн- постепенно стало вытесняться произношением —чн-.

В нынешнем литературном произношении —шн- обязательно в немногих словах. В современном языке —шн- произносится в следующих случаях: конешно, скушно, яишница, пустяшный, скворешник, прачешная, перешница, а также в женских отчествах на —ична: Савишна, Ильинишна, Фоминишна.

В ряде слов произношение —шн- допускается наряду с —чн-, например: булошная и булочная. В словах более позднего происхождения, особенно в словах, появившихся в советскую эпоху, произносится только —чн-: многостаночный, поточный метод, съемочный.

Другой пример влияния орфографии на произношение связан с возвратной частицей —ся (—сь) в глаголах. По старой московской норме такие глаголы произносились с твердым -c: улыбалас. В настоящее время господствующим стало произношение мягкого —сь: смеюсь, зажглась. Лишь на театральной сцене культивируется архаичное для общего литературного языка твердое произношение звука с у возвратных глаголов: слеза катилас.

Однако —ся все еще произносится преимущественно твердо: смеялса. Хотя и тут все отчетливее проявляется тенденция к смягчению.

И, наконец, очевидное влияние письменная речь оказывает на произношение в тех случаях, когда человек впервые встретил слово в письменном тексте, а до этого никогда не слышал, как оно произносится. А поскольку навык письменной речи в наше время приобретается с раннего детства, то дети впервые встречают многие слова именно в письменном тексте, а не в устной речи, как это было сто лет назад. Именно этим и обуславливается все возрастающее влияние написания на произношение.

Другим мощным источником отклонения от норм литературного произношения традиционно являются местные говоры. Многие люди с детства погружены в среду территориальных диалектов и потому перенимают местное произношение.

Важнейшие языковые черты, которые определили русское нормативное произношение, сложились еще в первой половине XVII века в разговорном языке Москвы – в так называемом старомосковском просторечии. Установившиеся в Москве нормы распространились по всей России, так как Москва была политическим и культурным центром страны. Так сложилось исторически. Поэтому фонетические черты московского наречия легли в основу орфоэпических норм. Если бы столицей русского государства стала не Москва, а, допустим, Новгород или Владимир, то литературной нормой было бы «оканье» (т.е. мы бы сейчас произносили в [о] да, а не в [а] да), а если бы столицей стала Рязань – «яканье» (т.е. мы говорили бы в [л'а] су, а не в [л'и] су).