Эммануэль. Верность как порок - стр. 20
– Совсем наоборот. Когда художник слишком увлечен объектом, который пишет, именно он оказывается уничтоженным.
Эммануэль было не так просто заставить изменить свое мнение.
– Нет никаких причин полагать, что вы в меня влюбитесь.
– Однако порой причины замечаешь уже после того, как дело сделано, – ответила Аурелия.
– Могу ли я присесть? – поинтересовалась Эммануэль. – И где?
Аурелия нашла ей оранжевую шелковую подушку и сама села на другую.
– Поймите, – продолжила она. – Когда я говорю о том, что «препарирую» вас, – это не метафора. Я надеюсь, что вы уделите мне достаточно времени, чтобы я смогла изобразить каждую отдельную часть вашего тела. Они будут жить своей, автономной жизнью. Например, на одной картине я изображу только ваши щеки. На другой – ресницы. На следующей – глаза, усыпанные звездами. Ваши зубы и ваши губы. Ваш язык, который тянется к листу, чтобы испить дождевой воды. Ваше ухо, на котором будут видны недавние следы от укусов любящей девушки. Затем шея. Потом локоть. Каждое колено. Нет! Что касается колен, я нарисую десять картин. Или даже сто. Буду повторять раз за разом, как Пикассо – своих фавнов.
Эммануэль рассмеялась:
– Кто заразил вас вирусом поэзии? Марк или Пэбб?
А я-то думала, что вы пригласили меня, потому что заинтересовались моей грудью!
– Я оставлю ее для последних картин. Точнее, для предпоследних. На последних будет ваша вагина.
– Уф! – воскликнула Эммануэль. – Я еще легко отделалась. Был момент, когда я испугалась, что имею дело с фетишисткой. Знаете ли, я полна предрассудков. Извращения – не мой конек!
Улыбка осветила голубые глаза Аурелии. Было понятно, что она не собирается так просто сдаваться.
Эммануэль продолжила свою мысль:
– Ведь вы же хотите почерпнуть вдохновение только из отдельных частей моего тела, черт возьми! И покрой моего платья должен помочь вам разложить меня на части, не так ли?
Но ей не удалось взять верх над Аурелией.
– Ваше платье? – удивилась художница. – Думаю, вашему платью тоже нравится показывать ваше тело частями.
Этот очевидный факт заставил Эммануэль вздохнуть:
– Должно быть, такова моя участь. Мне даже не дано выбирать, какие части показывать.
– Но разве прошлым вечером не вы решали, что именно вам надеть?
– Конечно же, я. Но я могла управлять своим нарядом лишь в начале вечера. А потом что-то сломалось, и механизм начал действовать самостоятельно. Случилось настоящее восстание машин! Научная фантастика давным-давно предупреждала нас об этом, и наконец это случилось. К счастью, в моем случае никто не пострадал. И даже не ослеп! Разве кто-нибудь жаловался?