Елена Рубинштейн. Женщина, сотворившая красоту - стр. 11
Елена Рубинштейн предпочитала хранить молчание об этих временах, она словно бы их стыдилась. Зато любила вспоминать Ботанический сад, собор Святой Анны, охотно рассказывая об особняках аристократов, где мечтала быть принятой. Она утверждала, будто там ее и вправду принимали.
В зависимости от настроения она описывала Краков то как блестящий культурный город, то как мрачную глухую провинцию. Правда лежала посередине. Город изобиловал средневековой готикой, на холме Вавель стоял королевский замок, собор с могилами польских королей возвышался над Вислой, к укреплениям старого города примыкал Ботанический сад, базилика Девы Марии, церковь Святой Катарины, обсерватория. А в центре города, как в большинстве польских городов, расположилась просторная площадь Рынок, и на ней – знаменитые Суконные ряды.
При малейшей возможности Елена сбегала из Казимежа, шла сначала по улице Страдом, потом по улице Гродска, а потом гуляла вдоль магазинов под аркадами. Здесь не встречались евреи в лапсердаках, болтливые кумушки, грязные мальчишки. Мужчины здесь носили котелки и цилиндры, а женщины – красивые шляпки.
Девушка рассматривала витрины так пристально, словно хотела запомнить все до мельчайших деталей. В кармане у нее не было ни гроша, но она мечтала, что однажды накупит себе и кружев, и шелков, и мехов, и бриллиантов, и это жемчужное ожерелье, и хрусталь тоже. Когда она будет богатой, она тоже будет красоваться, как эти величавые польки, что, завернувшись в шубу, важно выступают, прогуливаясь по площади, или едут в колясках, запряженных великолепными лошадьми, тогда как она шлепает по грязи пешком и тянет за собой сестричек.
Очень рано Елена начала приукрашивать события своей жизни, менять прошлое по своей прихоти. Воображение ее не знало границ, и порой ей трудно было отделить правду от вымысла. Обманщица? Скорее искусная вышивальщица. Всю жизнь стежок за стежком она творила свою легенду, не боясь противоречить самой себе.
Между тем ее реальная жизнь была во много раз более захватывающей, чем улучшенная версия, сочиненная Еленой. Она хотела убежать от этой жизни, но сама она – плоть от плоти этих узких улочек, тесноты, криво вымощенных дворов, синагог и хедеров, еврейского мирка, который казался незыблемым, тесного мирка местечек и гетто Галиции, Польши, Украины, который ныне канул в вечность.
Суровая среда, в которой Елена провела первые двадцать четыре года своей жизни, поселила в ней страстное желание из нее вырваться. Эта же среда наделила ее силой характера, мужеством и умением приспосабливаться, без которых эмигрант не может преуспеть в чужом краю.