Размер шрифта
-
+

Елена Рубинштейн. Женщина, сотворившая красоту - стр. 10

Ее родной дом стоял в окружении пяти синагог из тех семи, что были в Казимеже. Рядом с домом находились синагоги Высока, Стара, синагога Поппера, синагоги Ремух и Купа, а еще миква – ритуальное помещение с маленьким бассейном, куда ходили мыться и очищаться женщины в конце недели. Дни были упорядочены молитвами, времена года – праздниками. Утром и вечером Елена слышала моления и песнопения, обращенные к небесам.

Лабиринт мощенных булыжником улиц с большими каменными и деревянными домами с балкончиками – вот вселенная Елены. Здесь магазины, книжные лавки, типографии, газеты, банки, кафе, рынки, свадебный дом, школы, кладбища, больница. Названия торговых фирм и вывески пишутся на двух языках, по-польски и на идише. На улицах Медова, Дажвор, Вавжинка, Бартоша, Жозефа и Новой площади тесно соседствуют благополучие и нищета, светскость и религиозность, культура и невежество.

Раввины с пейсами в черных пальто до пят, бородатые хасиды в туго подпоясанных кафтанах и штанах, заправленных в сапоги, набожные евреи в шапочках, отороченных мехом. Именитые горожане в цилиндрах почтительно приветствуют стариков в бархатных кипах, шествующих с толстыми книгами в потертых переплетах под мышкой. Служанки в париках, а поверх них в вышитых чепцах или капюшонах ведут за руку кудрявых мальчуганов в фуражках. Перед входом в иешиву толпятся худые и бледные студенты, споря об очередном параграфе Талмуда.

Летом все высыпают на улицы, держат широко открытыми окна. Из своей комнаты Елена слышит плач, ссоры, голоса домохозяек, что перекликаются, стоя на балконах, где сушится белье, крики разносчиков воды, привлекающих к себе покупателей. Тощие клячонки тянут телеги с кирпичом и возы с сеном, вынуждая прохожих сворачивать в переулки.

Привратницы, усевшись на складных скамеечках перед домом, злословят о жильцах и ругают ребятишек, что гоняются друг за другом на улице, выбежав на перемену. Торговцы разложили под открытым небом свой товар: на переносных прилавках лежат вперемешку поношенная одежда и обувь, зонтики, талесы, книги, талисманы, меноры. Мастеровые вытаскивают и чинят на улице столы и стулья, девушки идут с ведрами за водой к колонке. Множество мелких ремесленников принялись с утра за работу, уже трудятся сапожник, торговец рыбой, хозяин закладной конторы; старушка мастерица у себя на антресолях взялась за иголку, вышивая приданое для богатых.

Из самых бедных углов несутся вопли и ругань, там надсадно бранятся на идише, польском, немецком, в пыль летит содержимое фруктовых ящиков, улицы тонут в грязи, помои выливают прямо на тротуары. Воздух пропитался запахом гнилых фруктов, кошачьей мочи, жареного мяса, лука, тмина, соленых огурцов, требухи. Зимой температура опускается чуть ли не до минус тридцати, порывы ледяного ветра взвихряют снег, засыпавший мостовые. Безжалостный холод сковывает тело и душу, сырость разъедает стены, серый туман погружает город в печаль. Снег тает, прохожие месят грязь на улицах, она пачкает башмаки и подолы юбок.

Страница 10