Ельцин как наваждение. Записки политического проходимца - стр. 66
– Какой же тогда смысл пить?
– Смысл в том, что после этого напитка такие сны снятся, будто в кино сходил! И знаешь, что всякий раз показывают? Не комедию, не боевик, не триллер какой-нибудь американский, а фильм про самую, что ни на есть, настоящую любовь, причем с тобой самим в главной роли. Что ты на это скажешь? – в ответ я безнадежно махнул рукой: мол, к подобным сновидениям уже давно потерял интерес. – Как это потерял интерес?! Начнешь смотреть, друг мой, сразу заинтересуешься, просыпаться не захочешь!
Входившие в бар посетители, заметив сидящего за столом градоначальника, срывали с головы шляпы и, испуганно пробормотав «Добрый вечер, сеньор!», выскакивали за дверь.
– Мой чудодейственный напиток преобразит эти места, поверь мне! Надо только, чтоб о нем узнали иностранные туристы. А узнают, испробуют, так их потом отсюда не выгонишь! Дни будут считать до следующего приезда!
Мэр махнул бармену рукой, и тот принес нам еще по бокалу «Мамы Хуаны». Правда, на сей раз со льдом и с зеленым листиком коки на дне. А когда подоспела третья порция, он в каждый стаканчик бросил еще и лайм, что сделало «Маму Хуану» чуть менее отвратительной.
Никаких снов я в ту ночь не видел. В ту ночь я вообще не спал. Похоже, мы переборщили с «Мамой Хуаной», а мэр забыл предупредить меня еще об одном ее свойстве, причем весьма коварном – напиток этот, кроме ярких сновидений, имел побочный физиологический эффект, создающий серьезные неудобства для лишенных женского общества одиноко странствующих сеньоров.
А года через два мы с ним встретились снова. Правда, уже не у него в городке, а в столице, в зале суда, где слушалось громкое дело о наркоторговле. Я сидел в ложе для прессы, он – на скамейке в клетке для подсудимых, причем в первом ряду. В какой-то момент наши глаза встретились, и он узнал меня. Когда председательствующий на процессе объявил перерыв, и судьи вышли из зала, он махнул мне рукой и что-то сказал стоящему возле клетки охраннику.
– Вон тот сеньор, – охранник глазами указал мне на моего знакомца, – спрашивает вас про какую-то маму Хуану. Он хочет знать: вы ее еще помните?
Я молча кивнул. Мэр вскочил и крикнул в зал, указывая рукой на стол, за которым сидели ушедшие на перерыв судьи:
– Они придумали свои глупые законы, чтобы лишить нас надежды на процветание!
По залу прокатился одобрительный гул. С задних рядов донеслось визгливое: «Жирные задницы!». Кто-то рассмеялся в ответ, кто-то зааплодировал. Сторонников правосудия оказалось совсем немного, буквально несколько человек. Причем все они сидели, уткнувшись в газеты, и делали вид, будто не замечают происходящего. Мэр, почувствовав поддержку подавляющего большинства присутствующих, сплюнул на пол клетки, и выкрикнул свой суровый вердикт: