Эксплеты. Лебединая башня - стр. 46
– Да с чего ты взяла! – Пилигрим возвел руки к небу. – С чего ты взяла, что мне можно доверять? Я тебе не мамка и не дядя родной. Ты меня видишь впервые в жизни.
Омарейл чуть помолчала.
– Я просто чувствую, что вам можно доверять. Вы не хотите причинить мне вреда.
Он устало опустил голову на грудь. Тут дверь скрипнула, и из нее вышел Смог. Он взял со стола мешочек с золотыми, а взамен бросил какой-то сверток. Вслед за этим он неторопливо удалился в свой дом.
Вопросительно взглянув на спину Пилигрима и не получив ответа, Омарейл развязала синий шнур на свертке. Развернув ткань, она увидела новенький паспорт в коричневой кожаной обложке, в него был вложен лист, который оказался справкой об окончании школы Бурвистер в Агре. Дрожащими руками она открыла сам паспорт.
– Привет, Пилигрим. Меня зовут Мираж, – прошептала она. – Мираж Селладор.
– Сгинь во тьме, Мираж, – буркнул он.
Но Омарейл лишь широко улыбнулась. Ей было трудно поверить, что все действительно получилось: она получила паспорт. Теперь ей были открыты все двери.
Она достала горстку монет из последнего мешочка и протянула Пилигриму.
– Я думаю, вам тоже полагается вознаграждение, – произнесла она мягко.
Пилигрим обернулся, и его брови поползли наверх.
– У тебя еще деньги были? Так какого пернатого я расстилался перед Смогом?!
– Я не могла отдать их, тут немного лишних. Остальное я должна отдать Буре.
– Буре? – Голос Пилигрима упал до самых низких нот.
Казалось, он выдохнул это имя.
– Да, это она меня привезла.
– Буря. Привезла. Тебя? – проговорил он отрывисто.
Омарейл поняла, что Пилигрим знал ее.
– Вы встречались? – уточнила она.
– О да. Что ж. Ума у нее не прибавилось. Надо же было притащить сюда девчонку и отпустить одну.
Омарейл стало обидно за Бурю. Та, наоборот, старалась помочь.
– Вообще-то, она не хотела меня везти, но я очень попросила. И она предложила подождать меня. И еще сказала, что я могу говорить всем, что она ждет меня у пирса, и меня никто не тронет.
Пилигрим многозначительно фыркнул, взял, наконец, протянутые монеты и пошел прочь.
– Э-э, Пилигрим, а вы меня не проводите до пристани?
Она видела, как он поднял лицо к небу, слышала, как он зарычал. Но она знала: он и так понимал, что ему придется сделать это. Совесть не позволила бы ему оставить девушку одну в самом центре Минли.
– Иди за мной, – бросил он, и они отправились к пирсу.
Шли путники совсем другой дорогой – еще более грязной и мрачной, чем та, которой воспользовалась Омарейл сначала. Пилигрим не переставал бубнить что-то себе под нос. Иногда Омарейл различала слова вроде «девчонка», «беспечность» и «идиотка».