Экспериментальный фильм - стр. 15

Все сотрудники получили по электронной почте одинаковые письма, в которых о ликвидации факультета говорилось как об «антикризисной мере». Но я знала, что это не вполне соответствует истине. Неделю после Рождества Джек просидел в своем кабинете один, накачиваясь алкоголем. Когда я заглянула к нему и спросила, в чем причина закрытия, он был достаточно пьян, чтобы пустится в откровенности. По его словам, Фасилитайшн Интернешнл предъявила своему отделению в Торонто два требования, которые мы не могли выполнить. Во-первых, они хотели, чтобы мы предлагали студентам онлайн занятия, для которого факультет не имеет необходимой инфраструктуры. Во-вторых, по окончании полуторагодового курса наши студенты должны были получать степень, а не сертификат. Однако Совет по делам образования в Онтарио вполне справедливо заявил, что мы всего-навсего фабрика дипломов и у них нет ни малейшего желания подписывать какой-либо документ, изменяющий данное положение вещей.

То, что все наше оборудование давным-давно устарело, само по себе представляло серьезную проблему. Стандартные сценарные программы, которые мы давали студентам, не имели официальной регистрации и работали исключительно в нашей внутренней сети. Таким образом, их можно было распечатать или сохранить только по десять страниц в день, и, более того, на каждой напечатанной странице красовались огромные водяные знаки. Кинопленка – дорогое удовольствие, даже если вы еще предлагаете возможность делать это на видео: стоимость монтажа и озвучивания обычно исчислялась в тысячах долларов, которые студентам приходилось выкладывать из собственных карманов. Слухи о том, что учиться у нас безумно дорого, не могли не сказаться на количестве студентов. Такова грустная правда. Люди приходили к нам в надежде, что мы научим их снимать такие фильмы, как в Голливуде, но от голливудских стандартов мы были бесконечно далеки. Но что они никак не могли уяснить – это что кино относится к числу самых дорогостоящих искусств.

К июню 2009 года, когда у моих студентов, включая Сафи, начался последний, чрезвычайно загруженный семестр, я уже все прекрасно понимала и знала, что моя педагогическая деятельность близится к концу. Прошло всего полтора года после того, как я вышла из отпуска после рождения ребенка. Несколько месяцев подряд я постоянно чувствовала себя нездоровой и смертельно усталой. К тому же я замечала, что в Кларке есть что-то не совсем нейротипичное, и моя тревога росла день ото дня. Вскоре последовал диагноз. И для меня, и для Саймона это был сокрушительный удар, но, по крайней мере, теперь мы знали правду.