Экономическая теория славянофилов и современная Россия. «Бумажный рубль» С. Шарапова - стр. 87

Хорошо известно, что в России перед Первой мировой войной существовало множество синдикатов, т. е. таких объединений капиталистов, которые на территории нашей страны организовывали совместную сбытовую деятельность, естественно, на основе монопольных цен. Хотя вывески у синдикатов были русскими («Продуголь», «Продамет», «Гвоздь», «Медь», «Продвагон» и т. д.), за вывесками скрывался иностранный капитал. В частности, российская экономика была поставлена в зависимость от английского угля, причем реализуемого по монопольно высоким ценам. Приведем сообщение начальника Харьковско-Николаевской железной дороги В. Н. Волкова, который отмечал: «Все попытки Комиссии по поставке каменного угля для казенных железных дорог в 1906 г., чтобы добиться понижения цен, ни к чему не привели вследствие существования синдиката (Генеральное Общество «Продуголь» контролировало 44 % добываемого в Донецке угля. – В. К), который нормировал цены. Синдикат, фактически существующий и руководимый из Парижа и Брюсселя, настолько широко организован, что те немногие, которые остались самостоятельными, в борьбе с синдикатами бессильны и никакой роли не играют»[168].

Таким образом, иностранные инвесторы ничего в Россию не приносят, а только из нее уносят. Однако отечественные финансовые «теоретики» этого либо не понимают, либо проявляют заведомую недобросовестность, когда говорят о «положительном влиянии» иностранных капиталов на российскую экономику: «…только величайшая наивность наших финансистов или прямая, заведомая недобросовестность может предполагать, что в крупных, миллионных предприятиях, основываемых на иностранные капиталы, есть что-нибудь, кроме самого обыкновенная снимания сливок, самого обыкновенного промышленного хищничества, где русский народ играет совершенно ту же роль, что индусы, китайцы, негры. Недаром же Екатеринославская губерния называется довольно откровенно Белым Конго»[169].

Шарапов отнюдь не идеализирует отечественных промышленников, которые также умеют драть семь шкур с работников и «снимать сливки». Но российские предприниматели свои прибыли оставляют на родине, создавая новые производства или даже занимаясь благотворительностью. Иностранцы все заработанное вывозят за пределы страны, оставляя после себя лишь истощенные недра и вырубленные леса: «Положим, снимать сливки умеют хорошо и наши промышленные тузы. Но, не будучи вовсе защитником нашей мануфактурной промышленности, все же приходится признать, что от этих русских тузов остается родине хоть что-нибудь: ряд клиник на Девичьем Поле в Москве, пожалуй, первая в мире по обстановке Третьяковская галерея, дар Пекина городу Ростову в виде будущего университета, Добровольный флот, множество весьма почтенных учебных и благотворительных учреждений. Что-то останется от иностранцев! Пока можно ожидать лишь одного: опустошенных рудных и угольных месторождений, сведенных лесов, высосанных нефтяных источников да перемытых золотоносных эфелей…»