Екатерина Великая. Завершение Золотого века - стр. 8
Сухопарый и прямой граф Александр Романович Воронцов, принимал у себя по четвергам. Посещали его малое количество, весьма близких ему по духу, людей.
– Князь – то наш, Таврической, не худо устроился, – говорил надменным тоном, ухоженный красавец князь Куракин, проговаривая новую фамилию Светлейшего князя с издевкой. – У него в Яссах…
– Уж знаем! – перебил его, восседавший на широком диване, дородный, нарядно одетый, с туго подвязанным на заплывшей шее, белым шелковым платком, Денис Фон Визин. – У него царский дворец в Херсоне, огромный дом в Кременчуге и Николаеве. А в Яссах, я слыхал, он занимает дворец молдавского господаря.
– И токмо лишь? А про преогромный, строящийся дворец в Екатеринославле с четырехэтажным корпусом, вы не слыхивали? – спросил с сарказмом граф Александр Романович Воронцов.
– И сие, не считая его дворцов в Петербурге и Москве, – заметил воспитатель Великих князей, низенький граф Николай Салтыков.
– Ну, сии дворцы по сравнению с теми – чепуха! – лениво заметил Фон Визин.
– А что он построил себе в Крыму? – полюбопытствовал князь Куракин.
– Пока не слышно, чтоб он что-то строил тамо, – ответил граф Салтыков, – видать и он не вездесущ.
Фон Визин возразил:
– Кто-то мне сказывал, что и тамо архитектор Иван Старов строит ему дворец из розового мрамора.
– Розового мрамора! Где это?
– Кажется, в городе Карасу-Базаре.
– Каков сей Потемкин все ж таки дурень, – вдруг, усмехнувшись, изрекла княгиня Екатерина Романовна.
– Паки, какие-то новые выкрутасы? – лениво потянувши свое неподъемное тело, полюбопытствовал сочинитель Фон Визин.
Екатерина Романовна, кивнув в сторону Александра Романовича, поведала:
– Написал нам наш брат, граф Семен Романович из Лондона, что сей Циклоп, надумал выписать из Британии сюда на юг России, якобы для населения пустых земель, кого бы вы думали?
– Кого же?
– Партию преступников и арапов!
Фон Визин фыркнул:
– До чего дошел, сей бездельник и расточитель России! И чем же кончилось сие предприятие?
– Граф Семен отписал государыне, что стыдится доставить просимое под скипер императрицы Екатерины, и она отказала ему в сей затее.
– Вестимо, – глубокомысленно заметил Николай Новиков, московский издатель книг и друг Фон Визина, – сии бандиты могут отпугнуть тамошних мирных и трудолюбивых колонистов, а сами каторжники, непривычные к работе, вернутся к грабежам и разбою.
Княгиня Дашкова бросила на него косой взгляд:
– Да, полноте, в Аглинских землях, я знаю, в тюрьму сажают за кражу лопаты или даже носового платка. Какие же они несносные преступники? – заступилась она за презираемого ею Потемкина, для коей справедливость была дороже всего. – Я знаю, – добавила она, – что князь Потемкин весьма рачительно относится к переселенцам, и ежели открываются какие оплошности, князь не оставляет оного без своего внимания. Он хороший хозяин и организатор всех дел, в оном ему не откажешь. Императрице он сказывал при мне, что незасеянная земля – позор для хозяина, свидетельство его нерадивости, а возделывание ее – источник богатства. И он прав, разве не так, господа?