Екатерина Великая. Владычица Тавриды - стр. 18
– А наш император, в то же самое время, прилюдно театрально лобзал бюст Фридриха и бросался на колени перед его портретом, – говорил осуждающе с усмешкой Фон Визин.
– Думаю, самому Фридриху были странны сии пылкие чувства русского самодержца, коий не скрывал пренебрежение ко всему русскому, – заметил с сарказмом граф Захар Григорьевич.
– Сказывают, прусский монарх советовал Петру быстрее короноваться!
– Ну, что вы! Нашему царю было не до того! Даже своего идола Фридриха не послушал! Петр Федорович в то время готовился к походу на коварную Данию, некогда отторгнувшую у его голштинских предков провинцию Шлезвиг, – паки иронически заметил Панин.
– Он полагал, короноваться не к спеху: ему нечего бояться, дескать, он знает русских и держит их в своих руках, – презрительно хихикнул Иван Чернышев, поглаживая локоны своего парика.
– Однако, его в какой-то степени можно и понять, – заметил глубокомысленно Панин. – Он сын своего отца, герцога Голштейн-Готторпского Карла Фридриха, между прочим, двоюродного дяди нашей императрицы. Тот тоже планировал войну с Копенгагеном. Желая отвоевать Шлезвиг, даже женился на дочери Петра Великого – Анне. Он предполагал, что в приданое за невестой, помимо денег и соболей, получит еще русскую армию, а заодно и флот.
– Вот так замашки у деда нашего Великого князя Павла Петровича! И что же, получил ли он желаемое? – паки вмешался в разговор генерал Потемкин.
Панин горячо отозвался:
– А то! Теща оного герцога, императрица Екатерина Первая, сочувствовала его далеко идущим прожектам, и заявляла, что ничего не пожалеет ради любимой дочери! Снарядили линейных кораблей, фрегаты, галеры… К походу по суше готовился корпус в сорок тысяч штыков и сабель – и все это ради отвоевания у датчан неведомого солдатам и матросам Шлезвига.
Потемкин удивленно мотнул головой:
– Неужто все оные войска пошли завоевывать сей Шлезвиг?
– Смерть Императрицы Екатерины Первой помешала оному, – пояснил Захар Чернышев, бросив надменный взгляд на незадачливого, несведущего генерала.
Все помолчали.
– Ну, все знают, что было далее? – полувопросительно обратился ко всем Панин.
– Воцарилась Анна Иоанновна, – молвил Иван Чернышев, глянув исподлобья на брата. – Началась Бироновщина. Ничего хорошего.
– Однако интересы России царица Анна Иоанновна блюла, – резюмировал Никита Панин. – А вот после ее смерти, государственные дела пришли в полное расстройство. Фельдмаршал Бурхарт Миних арестовал ее полюбовника, регента Эрнста Бирона. Затем сам Миних, неожиданно для себя, получил отставку. Можливо вообразить, что происходило? – взволнованно обратился ко всем с сим вопросом Панин.