Его маленькая одержимость - стр. 32
– Где она? – спрашиваю еле слышно, заглядывая вглубь квартиры.
– В ванной…
Я быстро прохожу в указанном направлении и приближаюсь к ванной комнате. Дверь была закрыта, а изнутри слышался шум льющейся воды и плачь. Раздражающий, ненавистный. Мое сердце сжимается от боли.
– Ал? – зову я и стучу в дверь.
– Уходи! Я сказала, оставь меня, мама! – следует крик.
– Это Яна! Слышишь меня? Алин, пожалуйста…
Следует пятисекундное молчание, затем прекращает доноситься шум воды и слышатся шаги. Щелкает замок, дверь слегка приоткрывается. Вижу лицо Алины: под глазами синяки, губы в глубоких кровавых трещинах, в кончиках рта раны, а на шее синие борозды, словно от удушья.
– О Боже… – не сдерживаюсь я.
– Что тебе надо? – грубо спрашивает Алина и выходит из ванной закутанная в коротенькое полотенце. Мне открывается вид на ее длинные ноги, руки, ключицы. Все в ранах, ссадинах. На запястьях черные полосы от веревок, а на бедрах много синих следов, один из которых был похож на очертания человеческой руки. Точнее, огромной мужской ладони. Словно ее ляскали, били, мучили…
– Что произошло? – спрашиваю.
– Ничего! – отрезает, направляясь в свою спальню.
Я иду следом за ней.
– Как ничего? Я же вижу, Ал… Тебя изнасиловали, да?
– Нет! Все было по обоюдному согласию! – кричит она, не сдерживая слез. – Уходи, Яна.
– Нужно обратиться в полицию… – пытаюсь надоумить ее, но получаю от девушки один устрашающий взгляд, полный ненависти, презрения и злости.
– Не лезь не в свое дело, поняла? Оставь меня в покое, забудь то, что видела, иначе и сама такое получишь! – шипит, словно змея, и я отшатнулась от девушки. Это уже не Алина, не моя подруга… Совсем не та, какой она была еще два дня назад.
– Я хочу помочь… Только скажи… – еще пытаюсь чего-то добиться.
Она отрицательно качает головой.
– Нет, Яна. Все уже прошло, и лучше не испытывать судьбу на прочность еще раз. Они знают, где я живу, и, если хоть какая-нибудь информация выплывет, уберут всех.
– Они? – удивляюсь, и Алина отводит взгляд.
– Уходи, и не смей никому об этом говорить. В твоих же интересах. Потому что если ты поднимешь эту тему, я буду отрицать все. То, что случилось, было по обоюдному согласию! Ясно?! – настаивает, но я, конечно, ей не верю. Жаль только, что мое неверие ничего не решит. Ничего не изменится. Алина запуганна и настроена очень решительно.
– Хотя бы в больницу сходи, – прошу. – Мама волнуется…
– Схожу, – обещает девушка, спрятав от меня взгляд.
Вот так вот… Теперь даже по улице ходить небезопасно. Жаль, что этих ублюдков не накажут, потому что без желания Алины ничего не доказать. А я вообще не смогу ей никак помочь, кроме как поддерживать и не настаивать на том, чтобы она изменила решение. Сейчас ей главное внимание, забота и много разговоров. Нужно показать, что ее никто ни в чем не винит, что все ее любят, как и раньше. Не давить и помочь пережить этот ужас.