Его личная звезда. Выбор - стр. 38
Стас нахмурился сильнее, осознавая, что снова нормального разговора с сестрой не выйдет. Но всё-таки решил продолжить, понимая, что Ирида находится в очень тяжелом моральном состоянии. Просто не говорит. Он видел, как она отводит от него взгляд, видел, как сжимает в нерешительности губы, как дрожат у неё руки.
- Я в курсе, - коротко ответил Стас.
Он был благодарен Богдану ещё и за то, что тот своим появлением вызвал некую детонацию в поведении сестры. Та снова стала разговаривать, не прячась от него. Пусть их разговоры не всегда носили продуктивный характер, но лучше так, чем упрямо сжатые губы и растерянность в глазах.
Ирида нарочито медленно приподняла брови и скрестила руки на груди.
- Может быть, со мной поделишься? Вот я, как работница "Неона", ничего не знаю.
В её голосе слышался вызов. Она уже отторгала любое разумное объяснение.
Выдохнув, Стас начал говорить:
- Завтра или послезавтра, я не знаю точной даты, но вам сообщат о смене руководства в "Неоне". Нынешнее окончательно утратило позиции лидерства, даже есть подозрения, что они что-то мутили, продавая научные исследования. Теперь "Неоном" временно будет заниматься Богдан.
Новость взбудоражила и без того воспаленный мозг Ириды.
- Ты сейчас серьезно? - недоверчиво переспросила она. - О Славинском и "Неоне"? Стас, он военный! Солдафон. Где он и где клиника?
- Ирида, "Неон" полностью переходит в распоряжение военных. Она перестает быть частной гражданской клиникой.
Девушка покачала головой, не желая признавать услышанное.
- Стас, ты говоришь бред. Я там работаю! Работаю пусть и не на административной должности, не хожу на совещания и прочие важные собрания, но я бы что-то услышала!
- Ирида, ты заблуждаешься.
Он это сказал очень просто. Не повышая голоса.
И Ириде стало не по себе. Так говорил Славинский.
Она нервно мотнула головой и выдохнула:
- Идиотизм какой-то.
- Всё может быть. Только я тебе скажу больше. Я тоже теперь сотрудник клиники "Неон".
Услышав последнюю новость, Ириде захотелось закричать: "Да сколько можно?" Нет, она очень обрадовалась за брата. Из-за негласных гонений на их семью, его практически прекратили приглашать на работу, отчего брат всё больше начал превращаться в нелюдима. Замкнулся в себе, перестал встречаться с друзьями, если и занимался научными исследованиями, то в кабинете и для себя лично, без намерений опубликовать их когда-либо. Ирида переживала за него и хотела ему лучшей жизни. Стас был талантливым генетиком и мог принести пользу обществу. Но общество не желало иметь дело с сыном предателя. Пусть предательство было ложным, кого это волновало годы спустя? Неприятный привкус у военных и людей, занимавших высокие посты, остался.