Еглеоп - стр. 37
– Если бы холст купили до моего прихода, я бы убил нового владельца, чтобы завладеть им. Все еще продаешь?
– Грегор, – вторая порция разговора разлита столь же профессионально, – ты же понимаешь, что не в деньгах дело. Нравится – забирай, Гений физики.
– Все еще страдаешь от поражения в нашей детской игре?
– Детской… Именно так я ее и воспринял, когда вы объявили борьбу за право называться Гением. Не хотел ведь участвовать, думал, уязвлю своих учеников победой в половине номинаций. А в итоге так ни в чем и не оказался лучшим.
– Ты всегда лучшим наставником. Единственным первым для всех.
– Угу. И когда поддержал двоих, нагадил в душу всем остальным.
Пауза в разговоре слегка затянулась, и Грегор придвинул свой стакан для следующей дозы медленного яда.
– Леант вернулся.
– Я почувствовал. Кажется, тебя ищет.
– Не совсем. Мы работаем над тем, чтобы исправить наши ошибки. В том числе и вашу с Тобиасом.
Базилевс осушил пасленовый стакан, часть содержимого протекла на подбородок.
– Посмотри вокруг, Грегор. Все уже давно исправлено. Города растут, люди множатся. Климат восстанавливается. А мои ошибки останутся со мной.
– Подобного не должно повториться. Ответственность лежит на всех, и мы все должны осознавать ее.
– Грегор. Вот как ты сумел заработать репутацию самого хитрого из нас, оставаясь при этом таким романтиком? Кто захочет отказаться от любимой игрушки, только потому, что другой называет его отношение к ней аморальным?
– Прямой запрет. И полный пересмотр отношения к Еглеопу. Это то, чего я хочу.
Базилевс откинулся в кресле, прикуривая сигарету без фильтра.
– Сколько голосов вы там собирали в лучшие времена? Тридцать? Сорок? Даже Мара, поддерживающая вас во всем, никогда не голосовала «за».
– Даже Мара. – Горькая усмешка искривила губы Грегора, – И даже Мара не осудила тогда Тобиаса. Как и никто из членов совета. У меня есть то, на что они не смогут закрыть глаза, я готов поставить на своего нового утрилла все, что у меня есть против твоей картины.
– Сколько их было, Грегор? Скольких вы представили собранию?
– Леант вернулся только из-за этой девушки. Я не уговаривал его. Откровенно говоря, даже не думал об его возвращении в тот момент.
– Леант. Я тогда сказал ему, что мандалы создают для того, чтобы стереть и приняться за новые. Ни злости, ни ярости, ни сожаления. Одна пустота в глазах. Я убил своего ученика. Выпил из него жизнь, этот вкус не перебить ничем.
– И все же, его глаза зажглись вновь. Помоги нам. Расскажи о золотой крови.
– Да это даже не моя область. – Базилевс пожал плечами. – Эяр всегда сам ими занимался.