Эфириус 2. Что скрывает Эдем (попаданка) - стр. 28

Он вскинул брови:

– Конечно, – и перевернул полотно.

С обратной стороны была сделала надпись в виде какого-то слова и нескольких цифр. Я успела разобрать только первые буквы «Али... », после которых шло то ли 17. 5, то ли 12.3, прежде, чем Шон с раздражением отшвырнул картину на заднее сидение.

– Прокатимся немного.

Карлёт пошёл на снижение. А пару минут спустя мы уже неслись по широкой неровной дороге, причём Шон то и дело увеличивал скорость. Я откинулась на спинку сидения и незаметно за ним наблюдала. Внешне он был невозмутим, но я на каком-то животном уровне ощущала, что изнутри его бомбило.

Наконец мы выехали на какой-то пустырь, и Шон резко затормозил. Хлопнул передней дверью, грубо схватил картину и потащил её куда-то вперёд. Уж явно не в рамочку ставить... Я как ошпаренная вылетела следом.

– Шон, что ты задумал?! – прокричала, пытаясь его догнать.

Но вместо ответа он резко остановился, бросил полотно на землю и материализовал себе лопату.

– Шон! Так нельзя! – выпалила я, перехватив его предплечье.

– Этой мерзости у меня в доме не будет! – рявкнул он так, что я испуганно вздрогнула, и, глядя на меня в упор, на всякий случай добавил: – И у тебя тоже. Пока мы вместе.

В голубых глазах отражалось бешенство. Я отшатнулась. Хотя уйти и не смогла.

– Шон, но ведь это предмет искусства... Ты же сам творец!

– Именно поэтому я её не сожгу.

Он с силой выдернул руку и начал копать.

Я потёрла ладонями лицо, запустила пальцы в волосы. Это какой-то дурной сон...

Предприняла ещё несколько попыток его остановить, но всё без толку.

И чего Шон так взбесился? Неужели приревновал меня к господину Штольцбергу? Маловероятно. А что если всё дело в слухах, которые распустили Элли с Ланой, а остальные подхватили? Только ленивый в особняке не прохаживался на его счёт. Наверное, много кто и в лицо подкалывал, как госпожа Мартинез, но он терпел и старался казаться невозмутимым. А тут ещё одна насмешка – «Жертва любви», к тому же от начальника, и его нервы сдали.

Солнце припекало, по лицу Шона, сосредоточенному и хмурому, текли струйки пота, а он всё копал и копал... Я посмотрела на небо. Вспомнила выходки Ланы, добровольно превратившего себя в зверя Берда, Ирену с её ангельской внешностью и кровожадной натурой, Механического человека, фиксированную на собственной смерти Дориан...

«В окружении Шона одни психи. Да и я ничем не лучше. С кем поведёшься», – со злостью подумала я и, материализовав себе лопату, принялась тоже копать.

– Паршивый уикенд.

Шон с удивлением на меня посмотрел, но ничего не сказал. Я тоже молчала, до конца не веря в то, что совершаю настолько кощунственный акт.