Ее звали Мессалина - стр. 8
План Мессалины заключался в том, чтобы через Сосибия, воспитателя ее сына Британика, посоветовать Клавдию остерегаться Валерия Азиатика. О, она прекрасно знала, как трусливый и мнительный Клавдий, всегда опасающийся за свою жизнь, истолкует эту весть. Ему было достаточно узнать, что богатый и обладающий определенным влиянием Валерий Азиатик, бывший консул, может иметь виды на императорский престол, чтобы привлечь владельца Лукулловых садов к суду. Обвинение было придумано впопыхах, совершенно не заботясь о деталях и поиске хоть каких-то достоверных фактов в подтверждение.
Суд проходил стремительно и закрыто. Дело слушалось в покоях самого императора Клавдия. Мессалина вспоминала этот лже- процесс. Председательствовавший на суде Суиллий,, известный в Риме правовед, обвинил бывшего консула в том, что первое пришло в голову: в развращении воинов, которые, якобы, получая от него деньги и предаваясь распутству, превратились в толпу разнузданных негодяев; затем в прелюбодейной связи с Поппеей, которую Мессалина сама люто ненавидела, из-за ее любовной связи с актером Мнестером, и, наконец, в недостойном мужчины разврате. Валерий Азиатик во время этого судебного процесса вел себя очень достойно. Но, выслушав все эти нелепые обвинения, которые никакого отношения к нему не имели, подсудимый, хранивший молчание, не выдержал и произнес:
– Спроси своих сыновей, Суиллий, и они признают, что я – мужчина! – с возмущением обратился подсудимый Валерий Азиатик к Суиллию, чьи сыновья служили вместе с Валерием и знали о его честности, достойном поведении и любви к женщинам, а не к юношам.
После этого Азиатик произнес речь в свою защиту, и она была просто великолепна, она вызвала слезы даже у самой Мессалины. Взволнованная такими обстоятельствами, Мессалина вышла из зала, где проходило «судилище», чтобы прийти в себя и стереть слезы, навернувшиеся на глаза, и не показывать своему мнительному супругу Клавдию душевное волнение. Немножко успокоившись, Мессалина осознала, что на кону стоят не только заветные сады Лукулла, но и спокойствие императорского правления. Такой неординарный человек, как Валерий Азиатик, обладающий силой влияния, богатствами, способный смягчить сердце своих врагов умными речами, превосходящий во всем самого Клавдия, являлся несомненной угрозой императорской власти! Если Мессалина проявит сейчас свою женскую слабость, если в порыве сострадания и милосердия даст слабину, все возможности и пути к получению заветного уголка роскоши и наслаждений пойдут прахом. И она позвала Вителлия, наспех найденного «свидетеля» бесчинств бывшего консула, а еще и лучшего друга самого подсудимого Азиатика, и дала ему строгое указание: