Ее величество кошка - стр. 38
Перед рвом торчали колья с железными наконечниками, перед самими кольями вырыли метровые конические ямы с замаскированными ветками кольями поменьше – ловушки для лошадей. Этого Цезарю показалось мало, и он протянул вторую линию защиты. Первая должна была помешать Верцингеторигу вырваться из крепости, вторая – подтянуть подкрепление.
Осада длилась несколько месяцев. Когда стало не хватать продовольствия, осажденные попытались вывести из лагеря женщин, стариков и детей. Однако Цезарь не пропустил их и заморил голодом между двумя своими линиями защиты.
Галльское подкрепление подошло в сентябре. Оно насчитывало 250 тысяч воинов под командованием Веркассивелауна, двоюродного брата Верцингеторига. После двух неудачных попыток прорыва Веркассивелаун устроил 26 сентября (в лунное затмение) ночную конную атаку. Галлы были уже близки к победе, но Цезарь все же взял верх, ударив атакующим в тыл. Так, несмотря на подавляющее численное преимущество галлов, римляне одержали победу.
На следующий день Верцингеториг сдался и взмолился о пощаде для своих выживших воинов. Плененные галлы были обращены в рабство и отданы участвовавшим в сражении легионерам.
Верцингеторига пригнали в Рим прикованным к колеснице и показали при триумфе его худшего врага. Вскоре после этого его удавили в темнице.
Однако одним из главных успехов Цезаря, кроме собственно военной победы, стали его записки «Галльская война», где говорилось и об этом сражении. Римляне, читая о приключениях в варварских краях, восхищались повествованием и его кульминацией – осадой Алезии.
«Галльская война» осталась в веках единственным описанием произошедшего. У галлов своих историков не было, поэтому у нас имеется одна версия – та, которую предложил Цезарь, выставивший себя героем, представителем цивилизованного общества, боровшегося против варварства.
Энциклопедия относительного и абсолютного знания. Том XII
17. Оригинальное решение
Этой ночью мне грезится, будто я занимаюсь любовью с крысиным царем собственной персоной – с самим белым красноглазым Тамерланом.
Во сне я легко его соблазняю, демонстрируя собственный зад.
Я подманиваю его, ложусь, он запрыгивает на меня. Велико же мое изумление, когда член у него оказывается больше, чем даже у Пифагора.
В конце он мне говорит:
– Мы с тобой могли бы властвовать над миром. Лучше объединиться, чем воевать.
Я снова принимаю подобострастную позу, готовая предложить себя. Происходит вторая в истории крысино-кошачья случка.
После повторного совокупления изнуренный грызун засыпает. Тогда я вскрываю самым острым своим когтем его череп и пожираю еще трепещущий мозг. Пережевывая, говорю: