Единственная для Сурового - стр. 33

Нет… У меня не получалось. Я просто не была на его месте и могла лишь строить смутные, скорее всего, неверные предположения о причинах такого мировоззрения. 

— Зубы мне не заговаривай, девочка. Я не хочу слушать твои высокоморальные проповеди. 

— Если вы не хотите разговаривать со мной, не хотите меня слушать и не верите, то зачем вы звоните?! — спросила со слезами в голосе. 

20. =20=

=20=

В этот момент на меня внезапно накатило отчаянием. Оно накрыло меня огромной волной, размером с самое большое цунами, похоронив под этой толщей все мои стремления и надежды.

Внутри что-то медленно-медленно угасало, с каждой секундой, и я не могла ничего сделать, лишь безучастно наблюдала со стороны, как ложные наговоры могут сломать человека, стереть его жизнь в порошок и выставить полным ничтожеством. 

Никем.

Мне захотелось опустить руки, не сопротивляться постоянному гнёту и давлению, просто отпустить себя и будь что будет.

Это был страшный миг бессилия и апатии, которых я не испытывала прежде. Даже когда я хоронила маму и бросила первую горсть земли на её гроб, мне не было так ужасно тоскливо. Тогда я заставляла себя жить лишь ради того, чтобы оправдать её надежды.

Сейчас у меня не было ничего, ни одной причины цепляться за эту жизнь и доказывать свою невиновность.

Ни одной причины, кроме той, что росла у меня в животе. Я вынашивала ребёнка и уже понимала, как крепко мы с ним связаны не только пуповиной, но и энергией. 

Если я остановлюсь, замру на месте и перестану держаться на плаву, угаснет и малыш. Мне очень сильно этого не хотелось. 

Я сделала глубокий вдох и задержала дыхание, считая удары сердца, стараясь успокоиться, как нас учили на занятиях по йоге. 

Голос Сурового звучал решительно и жёстко, он не позволял себе лишних слов и хотел донести до меня какую-то мысль. 

— Факты против тебя. Смирнова. Я не верю словам. Но я умею составлять факты. Избавиться бы от тебя так, чтобы и мокрого места не осталось. Но ты беременна. К тому же тест ДНК показал, что ты беременна от меня. 

Он сделал короткую паузу, которая не продлилась и пяти секунд, но за этот непродолжительный промежуток времени моё сердце успело простучать множество раз в ускоренном ритме. 

— Хоть что-то в тебе оказалось настоящим. 

В слова Сурового проскользнула горечь. 

Или мне только показалось?

Может быть, я лишь услышала то, что хотела услышать, узнать по малейшим изменениям интонации его густого, низкого голоса?

Над моей головой сгустились тучи неприятностей. Я надеялась, что с появлением Сурового с меня снимут часть обвинений. Но вот он разговаривает со мной и неприятности только множатся.