Единственная для Сурового - стр. 2

— Значит, ты не хочешь говорить по-хорошему. 

— Будет по-плохому?

Руслан лишь зловеще ухмыльнулся и вышел, забрав стул.

Дверь громыхнула особенно громко и единственная лампочка, едва рассеивающая темноту, тоже погасла. 

Теперь он решил отобрать у меня свет. 

Друзья! Чтобы не упустить эту книгу, нужно добавить её в библиотеку.

2. =2=

=2=

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем дверь подвала снова громыхнула, и в помещение проникла полоска света, падающая из коридора. 

В закрытом помещении, без окон, сложно было ориентироваться во времени.

В полной темноте понятие времени вообще переставало иметь значение. Всё стиралось, становилось неважным.

Мне даже казалось, что я сама перестаю существовать. В никуда утекала минута за минутой, и только монотонно капала вода из крана. 

Кап. Кап. Кап. 

Темнота. 

— Эй, ты живая там?!

В голосе Руслана послышался… нет, не страх и даже не тревога.

В голосе мужчины сквозило лёгкое недовольство тем, что я доставила ещё больше хлопот, чем он ожидал. 

Звук его шагов замер возле меня. Мужчина быстро распутал меня из пледа и обхватил лицо длинными пальцами, повертев его из стороны в сторону. 

— Живая. 

Его рука мгновенно опустилась вниз. Я с трудом села, дрожа всем телом. 

— Надеялись, что я умерла?

— Ещё слишком рано, Настя. 

Я смотрела на него, прищурившись. Мне потребовалось некоторое время, чтобы глаза снова привыкли к свету.

Сколько прошло времени?

Могло пройти как несколько часов, так и несколько суток. Я совсем закоченела и с трудом пошевелила рукой, чтобы смахнуть с лица волосы. 

— Встань. Нужно отвезти тебя в больницу. 

— Вы начали беспокоиться о моём здоровье?

— Для начала проверим, беременна ты от Сурового или нет, — уклончиво ответил Руслан. 

На моём локте сомкнулись его пальцы. Он задал направление движению и повёл меня в сторону двери.

Мы оказались в узком коридоре, стены которого были сложены из оранжевых кирпичей. Мне казалось, что стены сжимаются.

Я с трудом подавила панику и желание бежать. Потому что это расценивалось бы как чистосердечное признание во всех делах, в которых меня обвиняли.

Ирония была в том, что мне не говорили, в чём именно я виновата. 

Коридор окончился лестницей. Я вздохнула свободнее, но лишь ненадолго. От слабости и недостатка движения при подъёме по лестнице у меня закружилась голова. Пришлось прислониться к стене плечом. 

— Потом будешь разыгрывать комедию, Настя. Сейчас не время. 

Я едва стояла на ногах. Но мужчина думал, что я просто притворяюсь. 

Руслан отвёл меня наверх. Пришлось преодолеть ещё одну лестницу, на этот раз ведущую на второй этаж.