Джевдет-бей и сыновья - стр. 52
Решив, что Нусрет и в самом деле пошел в уборную, Джевдет-бей сел на место. Потом встал и принялся расхаживать по комнате. Посмотрел на часы: уже почти три. «Отошлю-ка я кучера. Пусть едет, не ждет меня», – подумал Джевдет-бей, но спускаться было лень. «И чего ради я не возвращаюсь домой? Мне тут больше делать нечего», – сказал он вслух, но снова никуда не пошел, а сел на стул и стал нервно покачивать ногой.
Вскоре дверь распахнулась, и внутрь ввалился Нусрет:
– Ох, Джевдет, смерть – такая плохая штука, такая плохая! Не хочу умирать! Там внизу сидят, беседуют, курят, пьют чай… Не хочу умирать!
Шатаясь, он шел прямо на брата.
– Ложись скорее в кровать, не стой, – засуетился Джевдет-бей. – И не кричи так! – прибавил он, обнимая добравшегося до него Нусрета.
– Я не кричу, я плачу! – простонал тот.
– Иди-ка сюда… Постой, я тебя уложу.
Нусрет, желая показать, что никакой помощи ему не нужно, сам уверенными, быстрыми шагами подошел к кровати и улегся.
– Они живут… и будут жить. По-идиотски. Болтая. Я послушал их разговоры. Знаешь, о чем они говорят? Один рассказывает, где он пробовал самый вкусный махаллеби, другой говорит, что в Ускюдаре[35], мол, очень низкие цены. Как же меня воротит от их тупости и убожества! Позевывают, покуривают, несут всякую чушь… И живут. А я, видишь, плачу. Разве так все должно было со мной случиться? – Стесняясь своих слез, Нусрет натянул одеяло до самого лба, потом опустил его. – А может, я еще поправлюсь! Уеду в Париж и продолжу все начатое.
И он опять стал кашлять. Этот приступ показался Джевдет-бею хуже, чем предыдущие. «Да, он точно умирает, и это очень страшно». Джевдет-бей подумал, что сейчас впервые осознал, в каком положении находится брат. Он попытался представить себя на его месте и на какое-то мгновение взглянуть на мир его глазами: все его, Джевдетовы, заботы, разговоры, утренние дела в лавке, товары, которые он хотел купить и продать повыгоднее, письма, которые он для этого писал, расчеты и планы, которые строил всю жизнь, – все это показалось мелким и гадким. Чтобы избавиться от этих мыслей, он стал думать о том, как заживет с Ниган в Нишанташи, в доме с садиком, где дует нежный ветерок… Нусрет снова заговорил:
– Зачем я столько пил? Все из-за выпивки! Пил бы умереннее, не подыхал бы сейчас!
– Да, зря ты пил, – согласился Джевдет-бей, и едва он это сказал, как с облегчением понял, что его собственная жизнь, только что на какой-то момент показавшаяся мелкой и гадкой, все-таки правильна, а все, что он делает, исполнено смысла. Он так испугался этого мимолетного чувства отвращения к своей жизни, что не на шутку разозлился на брата, из-за которого оно возникло.