Джентльмен-разбойник - стр. 14
Новость разлетелась по бальному залу. Гости столпились вокруг, обсуждая случившееся.
А Эмма Чегуидден двинулась прочь, обхватив ладонями лицо и шепча:
– Я погибла.
Глава 4
Эмма стояла на пустынной дороге, дрожа от холода и страха. Никогда в жизни не была она так одинока. В чужой стране, без средств, без самых необходимых вещей – разъяренная леди Леттис позаботилась об этом. Эмме даже не разрешили взять накидку. Ее скудный багаж остался в гостинице. Она с утра не ела. Тоненький серп луны и звезды едва освещали небо, плотный лес и высокие горные пики окружали замок. А туфли девушки не годились для прогулок.
Но у нее не было выбора. Она должна была идти либо сесть и умереть. Леди Леттис сделала все: залепила пощечину, выбранила, оскорбила, – но Эмма не сломалась. Не важно, какой несчастной казалась в тот момент ей судьба, какой растоптанной и отчаявшейся она себя чувствовала, – она не могла убедить себя отступиться.
И вот теперь она, растерянно поглядывая налево и направо, пыталась вспомнить, какой дорогой они приехали и как попасть в гостиницу и потом в Тонагру, где она могла бы найти работу и жилье. Карета привезла их, когда свет заходящего солнца еще проникал сквозь деревья и все вокруг выглядело иначе. Да и как она могла запомнить маршрут, если тогда у нее не было причины думать, что это понадобится. Закрыв глаза, Эмма восстанавливала тот день в памяти. Они приехали слева, в этом она была уверена. Так что она повернула в ту сторону и пошла.
Замок с его огнями и музыкой исчез. Путь проходил по горному хребту через самую темную часть леса, и даже когда глаза привыкли к темноте, Эмма видела лишь уходящие в небо высокие деревья. Под соснами слышались какие-то шорохи. Темная тень нависла над ней. Задыхаясь, Эмма увернулась. Закричала сова и пролетела мимо.
Очень быстро похолодало, и Эмма обхватила себя руками в надежде согреться. Когда она подумала, что лучше вернуться, дорога пошла вниз. Эмма хорошо помнила трудный подъем к замку, поэтому решила, что идет в правильном направлении.
Она шагала дальше, измученная, голодная и озябшая. Дорога ухудшилась. Эмма успокаивала себя тем, что колеи стали глубже от колес карет, а не от потоков воды во время весеннего снеготаяния, которое давно закончилось. В глубине души она понимала, что никакой экипаж никогда не спустится по такому склону, не проедет сквозь деревья, которые подступали так близко, что цеплялись за одежду девушки.
Эмма остановилась. Потерла лоб.
Так темно. Высоко. Она так замерзла. И ни крошки во рту с утра. Ей хотелось лечь и заснуть…