Дьюма-Ки - стр. 89
Большая часть расстояния, отделявшего меня от «Розовой громады», осталась позади, когда я вдруг осознал, что чертовски болит нога. Прохромав в дом, я напился на кухне воды из-под крана и через гостиную направился в спальню. Увидел мигающую лампочку на автоответчике, но на тот момент мне не хотелось иметь ничего общего с сообщениями из внешнего мира. Желание было только одно: снять с ног груз тела.
Я лег и уставился на медленно вращающиеся лопасти потолочного вентилятора. Вроде бы мне не удалось убедительно объяснить отсутствие искусственной руки. Но я подумал, что и Уайрман не сумел превзойти меня в убедительности с ответами на некоторые вопросы: «Как юрист оказался прислугой у богатой старой девы?» или «Чем хороша эта другая жизнь?».
Все еще размышляя над этим, я соскользнул в крепкий, без сновидений сон.
v
Проснувшись, я принял горячий душ и прошел в гостиную, чтобы проверить автоответчик. Тело не затекло, как я мог ожидать после двухмильной прогулки. Завтра, возможно, мне придется от нее отказаться, но в этот вечер я чувствовал себя вполне сносно.
Сообщение оставил Джек. Мать познакомила его с неким Дарио Наннуцци, который с радостью согласился взглянуть на мои картины в пятницу, от четырех до пяти пополудни, если меня не затруднит привезти их (не больше десяти, которые я сам считаю лучшими) в галерею «Скотто». Никаких эскизов. Наннуцци хотел видеть только завершенные работы.
Возникла легкая тревога.
Нет, все было гораздо хуже.
Скрутило желудок, и я мог поклясться, что мои внутренности опустились дюйма на три. То ли боль, то ли зуд поползли вверх по правому боку и вниз по руке, которой не было. Я сказал себе, что это глупость, негоже так себя вести, учитывая, что за три дня, оставшиеся до встречи, тревога будет только нарастать. Однажды я представлял проект стоимостью десять миллионов долларов городскому совету Сент-Пола, когда в нем заседал человек, позднее ставший губернатором Миннесоты. На моих глазах две девочки прошли танцевальные репетиции, отборы в группы поддержки спортивных команд, уроки вождения и ад переходного периода. Неужто с этим можно сравнить показ нескольких моих картин какому-то галеристу?
Тем не менее, когда я поднимался в «Розовую малышку», ноги словно налились свинцом.
Солнце скатывалось к горизонту, заливая большой зал роскошным, невероятным мандариновым светом, но я не испытывал никакого желания попытаться перенести его на холст, во всяком случае, этим вечером. Свет все равно взывал ко мне. Как может взывать фотография давно забытой возлюбленной, случайно найденная в коробке со свидетельствами далекого прошлого. Вода прибывала. Даже наверху я слышал шуршание ракушек. Я сел, принялся перебирать предметы, найденные на берегу: перо, обточенный водой камень, одноразовая зажигалка, выцветшая на солнце. Теперь в голове крутились строчки не Эмили Дикинсон, а какой-то старой песни: «Мама, как красиво солнце, Ярко светит сквозь деревья». Никаких деревьев, разумеется, не было, но я мог посадить одно на горизонте, если бы возникло такое желание. Мог посадить, чтобы красный закат светил сквозь него. Привет, Дали.