Дым отечества. В поисках привычного времени - стр. 25
Прости нас, Иван, какие все вокруг сволочи». И снова принялась плакать.
Но Иван уже не слушал ничего. Вернее – не слышал. Он мысленно уже мчался в Калязин.
А пока добирался поездами, да автобусами, воспоминания его душили.
Его душил один день детства. Этот день он всю жизнь загонял, выгонял, выжигал из памяти. Ему удалось. Он не помнил ничего из детства до детдома. Но оказалось, все помнил. И теперь в автобусах да на грязных вокзалах, в плацкартных вагонах с запахами пота, ног, водки и курева – теперь плотина рухнула и он уже не сдерживал себя.
Воспоминания. Только один день детства навсегда отпечатался в сознании. Будто других и не было.
«Бог мой, гусь не дожарился. А ведь сейчас гости придут. Ой, что делать, Полина», – это голос мамы. «Поля, – плачущий голос мамы, – чернослив хоть положила? А яблоки?» «Да, не волнуйтесь, все положила». Это Поля, домработница и самая любимая после мамы и папы.
Но происходило на даче волнение необыкновенное. Гости собрались, но вели себя сдержанно. Мальчик видел, чувствовал – по всей даче разлился какой-то страх. А ему и интересно – ведь придет в гости друг отца, главный нарком по шпионам, как говорил папа, товарищ его старинный, Ежов Николай Иванович.
Мама бегала, плачущим голосом упрашивала Полину поторопить гуся. Гости были тихи, непривычно молчаливы, звякали рюмками.
Отец смотрел из окна на ворота дачи и был весь напряжен. Мальчик прижался к папиной ноге, но неожиданно получил команду – иди, дорогой, к Поле на кухню.
Уже уходя, услышал, как мама говорила отцу громким шепотом: «Но ты ведь звонил Сталину. Он ведь тебя успокоил».
«Да врет он все», – как-то досадливо сказал отец. И поразил мальчика в самое сердце. Как! Сталин – и говорит неправду.
А ещё через несколько минут на кухню вошел папа и быстро сказал: «Полина, бросайте все. Берите ребёнка и прямо сейчас к себе домой. Там вас искать не станут. Вот, возьмите деньги, какие есть, да от хозяйки – кольца. И немедленно».
Так вот мальчик с няней Полиной оказался на платформе электрички, а ещё через сутки – в деревне близ Калязина. И началась совершенно иная жизнь.
Мальчик через несколько месяцев стал называть Полину – мама Поля и лихо управляться с дворовым хозяйством. В его ведении оказались куры и очень красивый петух, который мальчика к курам не подпускал.
Да нужно было наливать каждое утро болтушку в корыто к хряку Борьке. Борька съедал все, не знал своей судьбы.
Но хорошее житье кончилось неожиданно через год. Приблизительно в 1939 году (а может в 1940-м) у ворот дома появились две женщины и милиционер. Они говорили с мамой Полей. После с ней произошло неладное – она так плакала, так кричала, так убивалась, что сбежалась вся улица. Но тут тетка одна что-то сказала всем, показала какую-то книжечку и все тихо разошлись.