Дьявол против кардинала - стр. 24
– Убила бы! – шутливо ответила Анна, обмахиваясь веером.
– Ах, я убит! – воскликнул старик и, закатив глаза, повалился на одно колено, прижав руки к груди.
Все расхохотались, а Людовик смеялся громче всех. Анна подняла к нему лицо и посмотрела на него так нежно, что ему захотелось прямо сейчас подхватить ее на руки и унести куда-нибудь далеко, где они были бы совершенно одни. Он ласково пожал ее руку, лежавшую на подлокотнике.
В это время в зал вошел какой-то человек, одетый по-дорожному, и остановился в растерянности, оглядывая присутствующих. Поколебавшись, решился, подошел к Люиню и с поклоном передал ему какое-то письмо. Люинь прочел его, и даже издали было видно, как он побледнел. Велев вновь прибывшему следовать за собой, он поспешил к королю. Заметив, что происходит нечто странное, придворные начали перешептываться, танцы сами собой прекратились, понемногу затихла и музыка. Все смотрели на короля, читавшего письмо. Окончив читать, Людовик поднял глаза от бумаги, обвел взглядом зал и коротко произнес:
– Господа, я получил донесение от губернатора Блуа. Минувшей ночью королева, моя мать, бежала из замка и укрылась во владениях герцога д’Эпернона.
На этом король быстрым шагом направился к выходу.
С минуту в зале длилось оцепенелое молчание, а затем все зашумели, засуетились и побежали собираться. Солнце не успело еще скрыться за горизонтом, а карета за каретой уже мчались по дороге из Сен-Жермена в Париж.
– Я, нижеподписавшийся Арман Жан дю Плесси де Ришелье, епископ Люсонский, находясь в здравом уме и твердой памяти, в присутствии нотариуса, мэтра Жака Тиссандье из Авиньона, составил нижеследующее завещание седьмого дня марта 1619 года от Рождества Христова…
Секретарь Мишель Ле-Маль обмакнул перо в чернильницу и выжидательно посмотрел на Ришелье. Исхудавшее и пожелтевшее лицо епископа с ввалившимися щеками и запавшими глазницами тонуло в подушке, костлявая рука безжизненно лежала поверх одеяла. Из щели меж тонких губ долетал тихий, еле слышный голос:
– Завещаю похоронить себя в кафедральном соборе Люсона, коему оставляю свое столовое серебро, церковное облачение и три фландрских настенных ковра… Основанной мною семинарии завещаю свою библиотеку и наличные деньги в сумме одной тысячи ливров… Это все, что я могу ей передать, ибо никаких иных средств не имею…
Анри де Ришелье на цыпочках вошел в комнату и тихонько притворил за собой дверь.
– Ну что? Как он? – спросил маркиз у камердинера Дебурне.
– Да плох, плох, – шепнул тот, покачав головой. – Утром доктор приходил, кровь отворял. Вот, завещание пишут…