Двойное сердце агента - стр. 39

– Тихо, майор, – улыбаясь, прошептал Олейников ему на ухо. – А то водку побьешь…

Сквозь звонкую прозрачность утреннего воздуха в распахнутое окно кабинета члена Президиума Центрального комитета коммунистической партии Советского Союза Егора Петровича Сидорова влетел бой Спасских курантов и, отразившись эхом в многочисленных эркерах, утонул в толще красного сукна, обтягивающего длинный массивный стол, за которым восседали участники совещания: десятка два военных и штатских специалистов.

– У американцев ракеты тоже взрываются! – с жаром размахивал руками главный конструктор Царев. – Это ж техника, а она…

– Вот пусть у них и взрываются! – пытаясь придать своему лицу максимально строгое и уполномоченное выражение, прервал его Сидоров. – Вам партия доверила, сказала, что делать… И я хочу знать: кто виноват?

– П-проведенная эк-кспертиза п-показала, – вмешался директор Волжанского завода Онегин, – что причиной аварий явилось м-механическое повреждение бака первой ступени.

– Егор Петрович, – к Сидорову наклонился профессорского вида сухенький старичок, чем-то смахивающий на дедушку Калинина, и зашептал на ухо: – У Онегина на заводе кто-то топливные баки режет…

Походивший на всесоюзного старосту Ростислав Карлович Закарпович стал академиком, как поговаривали в научных кругах, по личному указанию Сидорова. Так это или нет – никто точно не знал, но то, что он часто появлялся на людях с Егором Петровичем и почти сразу после избрания в академики был введен в состав Президиума Академии наук СССР, эту версию подтверждало.

– Вона что? – нахмурив брови, Сидоров резко повернулся к Онегину. – Механическое повреждение, говоришь?..

Сам Егор Петрович, недавно назначенный еще и секретарем ЦК по оборонным вопросам, был по-солдафонски тяжел в мыслях, груб и упрям, и многие воспринимали его как человека недалекого. Но его природная смекалка и хитреца рязанского крестьянина, с годами и аппаратным опытом переросшие в изощренное коварство, легко позволяли ему расправляться со всеми своими недругами. В конце правления Сталина он чутко уловил недовольство «хозяина» растущим авторитетом Жданова и присоединился к группе Берии с Маленковым. Именно Сидоров в 1950 году, через два года после таинственной смерти Жданова, возглавил разгром так называемой ленинградской группировки. Около двух тысяч человек были репрессированы, а более двухсот были расстреляны, в том числе – первый зампред Совмина СССР Николай Вознесенский и секретарь ЦК ВКП(б) Алексей Кузнецов, о которых Сталин за два года до этого в узком кругу соратников говорил как о самых подходящих кандидатурах на посты председателя Совета министров и генерального секретаря ЦК после своей смерти.