Двойная тайна от мужа сестры - стр. 40
Затем раздается повторный стук. И на пороге столовой появляется Давид. Вот только вид у него деловой, хоть и усталый. Дома явно не ночевал. Отутюженный костюм с иголочки, начищенные до блеска туфли, кейс в руках, разве что синяки под глазами портят вид. И не спал.
– Приветствую! – огибает свою жену, не удостоив ее и взглядом, присаживается аккурат напротив меня, не сводя своих черных глаз с моих губ. Ему явно плевать, что это неприлично, что могут заметить родственники. Злюсь, буравя его взглядом, но он даже глаз на меня не поднимает, сконцентрировавшись на груди. А я будто специально надела платье, впервые за долгое время, красивое, шелковое, черное в мелкий горошек, с красным пояском и низким декольте. Ну нет, точно не ради Давида! Просто… так захотелось…
– Где вы оба были? – голос мамы звенит злостью. – Почему не ночевали в доме? Я же просила! Отец будет недоволен, что вы нарушаете свое слово!
Разливается тишина. Только слышно, как шумно дышат все присутствующие в столовой.
– Ой, мам, отстань! И так голова болит, – бурчит Милана, беря в руки пустой стакан и прикладывая ко лбу.
– В смысле «отстань»? Ты, может, и замужняя дама, дочь, но под крышей отцовского дома будь добра вести себя прилично! А не шляться по притонам! – почти выходит из себя мать, экспрессивно махая руками, а затем бьет ладонью по столу.
– Отвали от меня! Сама решу, что мне и когда делать! – истерично кричит сестра. – Вот именно что замужняя! Не строй из себя мамашу, понятно? Дура! Мне не пятнадцать!
Олег в этот момент кашляет, поперхнувшись глотком воды.
– Ты как с матерью разговариваешь? – лицо у родительницы аж искажается, вены набухают, глаза сужаются, губы-щелочки. – Я тебя родила! Сбавь тон и говори со мной уважительно!
Милана фыркает, зло разрывая салфетку в руках на части. После оборачивается и впивается в мать злым, яростным взглядом.
– Вспомнила, – язвительный тон еще больше накаляет обстановку за столом, все остальные молчат, находясь в шоке. – Лучше бы не по Канарам булки грела, а воспитанием детей занималась!
Мать открывает рот, закрывает, словно задыхается. А вот мне, как ни странно, ее не жаль. По сути, сестра ведь права. Матери у нас в привычном понимании не было. Не с кем было обсудить ни проблемы, ни первые месячные, ни влюбленности...
– Неблагодарная! – приходит мать в себя и подается вперед. – Мы с отцом вложили в тебя столько денег! Всё лучшее Миланочке! А ты? И не стыдно?!
– Лучше бы не вкладывали, – практически шепчет сестра, а затем смахивает со злостью на пол стакан.
Зажмуриваюсь, слыша, как он разбивается о паркет, разлетаясь тысячей осколков. Тишина. Пауза. Прислуга подбегает и начинает убирать стекла. Но это разряжает обстановку. Все заткнулись и больше ни слова не говорят. Выдыхаю с облегчением. Повезло. В этот раз без рукоприкладства. От этих двоих можно ожидать.