Двоедушник - стр. 5
— Погоди, а глаза почему тогда не…
— Зрение не так важно. Сами говорите, напасть сзади можно, темнотой прикрыться. По народным поверьям, мертвые иначе видят, чем живые. Они по смерти всегда будто с закрытыми глазами. Да пусть даже и видели убийцу, как показать то? Вот назвать имя — дело другое.
— А написать, буквами… на этих, вызовах духов, знаете, блюдце по буквам ходит, — живо заинтересовался урядник.
— В том-то и дело, язык — не только речь, а вся возможность общаться и указать убийцу. Кто ко мне за травами и пчелиным ядом от радикулита приходит, а через слово начинает жаловаться на сглаз и порчу — верят именно так, уверяю вас.
— Может, ты и прав, Юхим. Запишем, подумаем, — похлопал травника по плечу Василь Семенович. — Если подтвердится, когда поймаем ирода — проси чего хочешь. Премию тебе выпишу за помощь в расследовании. Ну, помянем Левка, хороший хлопец был, такой молодой…
Мужчины выпили, не чокаясь.
4. 4.
— Нельзя, никак не нельзя его на общем кладбище хоронить! Не по обычаю!
— Глупая ты, Степановна, что болтаешь? Это ведь сынок старосты! Известно, похоронят на почетном месте.
— Никак нельзя! Сама глупая, Никитична. Не своя смерть у парня, до срока умер, да ещё и убили! Если уж непременно хотят, голову нужно лицом вниз положить, чтобы Левко, как ходить начнет, дорогу к нам не нашел и никого не узнавал.
— Вот язык твой, что помело! Когда упыря хотят уложить навечно, ему что?.. Голову отрубают! А тут и так уже… на всём готовом. Не встанет он!
— А я говорю, встанет! Девяти дней не пройдет, как начнет ходить и народ пугать! Правильно было, где голову нашли, на площади, тут и хоронить, — не унималась Степановна.
— Бабы, слыхали, урядник с собакой всё селение обошли, язык ищут! Говорят, языка у покойного нет. А вы-то знаете, Левко никогда за словом в карман не лез, язык у него длинный и острый был, вот ведь ирония какая…
— Само собой, нету, — совершенно не удивилась Степановна. — И не найдут! Язык давно уж где-то зарыт, чтобы Левко не выдал убивцу…
— А я так думаю, несколько их было, — авторитетно заявила Никитична. — И главная у них — девка. Отомстить хотела, видать, было за что. Чую, женский это почерк. Больно жестоко для мужской мести.
— Вот я говорю, глупая ты, Никитична. Все ведь знают, кто убивец, и почему языка нет. Болтал Левко много и кого последнего поминал? Двоедушника Марко! Ночью Левка убили? Ночью, когда все спят… Примета верная.
— Как вам не стыдно такое говорить, — не выдержала Орина. Красавица была тут же с семьей и слышала бабьи сплетни. — Марко тут ни при чем!