Двести женихов и одна свадьба. Дилогия - стр. 36
- Доброе утро, - поздоровался он, протягивая утреннюю корреспонденцию на серебристом подносе.
- Многовато сегодня, - устроилась за столиком как раз когда вошел Сэдрик.
- Руки вымыл! – похвастался он, смущенно проходя к столу. – И спасибо вам, леди Джулия…
Мальчик бережно погладил новую рубаху, подтянул штаны.
- Великоваты?
- Совсем чуть-чуть! Но я быстро расту! Вот, мама просила вам передать…
На стол легли монеты, завернутые в грязный платочек.
- Сэд, - голос дрогнул. Сморгнула подступающие слезы. Никогда не голодала. Ни на Земле, ни тем более на Тэйле, где вообще как сыр в масле живу. Возможно, поэтому чужая боль вонзается в мое сердце острым ножом несправедливости. – Будь любезен, не оскорбляй меня. Убери это.
- Леди, мы не заслуживаем такой доброты. Кто вы, а кто мы.
- И кто же я? – спросила, указывая на стул. Кэролайн подала мальчишке блинчики и налила горячего какао.
- Леди! Важная, знатная, богатая.
- Сэд! – перебила стройный ряд прилагательных. Пустых и безликих. – Я – всего лишь человек. Отними шелковое платье, вынь рубины из ушей, и ты не отличишь меня от миллионов других. Во мне, в тебе, в твоей матери – бьется одинаковое сердце. Это обычный орган, сгусток мышц, качающих кровь. Кровь, к слову, тоже одинаковая, за ненужными тебе особенностями. По большому счету, все мы – дюжина органов в кожаном мешке. Кому-то в жизни повезло, а кому-то не очень. Единственное, что нас отличает – это душа. То, что скрыто. Так к чему это я, - улыбнулась, подвигая тарелку с блинчиками и щедро сдабривая их сметаной. – Моя душа считает, что нашему миру не хватает справедливости. Я зарабатываю столько, сколько не могу потратить. Так почему ты отказываешь мне в удовольствии почувствовать свою значимость?
Мальчик поднял брови и почесал затылок.
- Хочешь меня обидеть? Или я не достойна дарить вам подарки?
Такого поворота Сэд не ожидал. Он покосился на завернутые в платочек монеты и неохотно забрал их.
- Я…
- Скажи, ты рад обновкам?
Лицо мальчишки преобразилось. Улыбка всех делает красивей. Через улыбку мы видим человеческую душу, и она у Сэда чистая, настоящая, прекрасная!
- Так позволь мне тоже порадоваться! Убери монеты, и я расскажу тебе что-то любопытное!
Сэд трескал за обе щеки и задорно хохотал, когда я пересказывала события вчерашнего вечера. Конечно, с известными упущениями, но ему и того хватило. Мальчишке Эдгар тоже не нравился, а вот ворна он очень хотел посмотреть, и я обещала, что мы вместе проводим его, когда приедет конюх сэра Ортингтона. Каково было мое удивление, когда в столовую вошел Том и, извинившись, доложил: