Дверь на двушку - стр. 60
Потом, уже лет в одиннадцать, Афанасий посмотрел «Белоснежку», но не мультик, а постановку в детском театре. Его впечатлило, что Белоснежку украли семь гномиков. Он стал представлять, что и его украли семь гномих. Нет, гномих не надо – семь красавиц… Такие типа амазонок, но не совсем. И все они в него влюбились. Эта влюбленность была детской такой, неопределенной, но Афанасий засыпал счастливым оттого, что где-то там, в незримой реальности, его любили семь амазонок. А где-то там за стенкой, в неинтересной ему реальности, ругались родители, мама зудела, бубнила, приставала, а папа долго крепился, а потом что-нибудь разбивал, – но все это было совершенно не важно.
А теперь вот его любит только Гуля, и то – любит ли? Ноет, выносит мозг. Но все же просыпалась порой в Афанасии какая-то новая, незнакомая ему горьковатая нежность, особенно когда Гуля сидела на кухне ссутуленная и грела руки о батарею. Может, это и есть любовь? Та, которая без гномих. Кто ее знает.
В коридоре послышался топот. Показался запыхавшийся Витяра, успевший отлучиться куда-то. Полукружья его ушей пылали.
– Маршрутка номер Н вернулась! Просто-навсего новичков привезла! – выпалил он и промчался сообщать новость дальше.
Было слышно, как он повторяет то же самое в дверях всех комнат. Рина, Витяра и Афанасий выскочили на улицу. Кузепыч стоял у ворот, смотрел на маршрутку и сопел. В нем кипел и плавился завхоз. Маршрутка № Н выглядела кошмарно. Из стекол уцелело только лобовое. Половина сидений были вырваны с мясом. Более того: у маршрутки куда-то исчезли руль и рычаг коробки передач. На одном из бортов было крупно написано помадой «СпАсиТе! НаС ПОхИтили!». Чтобы написать это, кому-то пришлось свешиваться из окна.
Искореженная маршрутка стояла у ворот. Из нее пока никто не выходил. Средние и старшие шныры толпились вокруг. Макар обошел маршрутку, пиная носком шины.
– Носит же земля таких вандалов!.. Колитесь: кто постарался? – крикнул он внутрь.
Никто не отозвался. Из маршрутки на него таращились испуганные глаза – и ничего больше. Макар наслаждался. Ему нравилось ощущать себя солидным. То на него все орали и называли его вандалом, а теперь он сам может немного покачать права.
Видя, что никто не выходит, а, напротив, пассажиры пытаются забаррикадироваться, для чего выдирают уцелевшие сиденья, Даня приблизился к маршрутке и хотел открыть дверь. Можно сказать, что ему это удалось, потому что дверь с грохотом упала прямо на него. Даня, от испуга отскочивший в сторону, опомнился, благородно выпрямился и прекрасным бархатным голосом произнес: